Ознакомительная версия.
Маргарет Макфи
Маска возмездия
Хаунслоуская пустошь, Лондон, 1810 г.
День свадьбы выдался прекрасным. Свежее октябрьское утро освещалось солнцем.
На голубом небе ни облачка. Хаунслоуская пустошь сочно зеленела, окрестные дубы и буки оттеняли ее великолепными красными и золотыми мазками. Правда, леди Мэриэнн Уинслоу, сидя в темной карете, одиноко мчащейся по пустоши, совсем не замечала этой красоты.
— Остается надеяться, что Пикеринг дождется нас в церкви. Не удивлюсь, если он передумает и уедет домой. И кто посмеет обвинить его? В конце концов, у него есть гордость. Ради всего святого, девочка моя, что ты так долго делала в спальне? — Джордж Уинслоу, граф Мисборн, достал из кармана часы и щелкнул золотой крышкой.
«Что сказал бы отец, — подумала Мэриэнн, — узнай он правду». Последние два часа, сидя перед зеркалом, она пыталась понять, как могло случиться, что она выходит замуж за ровесника своего отца, человека, с которым виделась всего дважды, и он при встрече разглядывал ее словно призовую кобылу. Но отец вовсе не ждал ответа.
— Мы уже опаздываем на сорок пять минут, а надо еще добраться до Стейнса. — Он захлопнул крышку часов и убрал их в карман жилета. — Боже милостивый, дочь, нам нельзя упустить Пикеринга после фиаско с Арлесфордом.
— Папа, я совсем не уверена, что могу выйти за Пикеринга…
— Мэриэнн, мама уже говорила тебе, все твои сомнения всего лишь предсвадебное волнение, обычное для любой юной леди. Мы уже обсудили это.
— Да, но…
— Но?
— Я думала, что после помолвки с мистером Пикерингом смогу привыкнуть к нему, к мысли о замужестве. А после обручения прошел всего месяц. Мне нужно еще время. — Она опустила взгляд на массивное кольцо-печатку на пальце.
— Месяц вполне достаточный срок для помолвки, Мэриэнн.
— Но, папа, мы с ним едва знакомы.
— Скоро у тебя будет достаточно времени узнать его лучше. К тому же Пикеринг вовсе не строгий. Он будет добр к тебе.
Золотое кольцо Пикеринга блеснуло на солнце.
— Допускаю, возможно, в качестве жениха он не слишком привлекателен, — продолжал отец, — но он человек солидный, серьезный и надежный. И дело не только в его огромном состоянии и в том уважении, которым он пользуется в свете. Пикеринг обладает влиянием и властью. Никому не придет в голову сказать, что он тебе не пара. — Отец помолчал. — Свадьба должна состояться. И ни слова больше, дочь. Делай, что тебе велят.
Взгляд Мэриэнн упал на свадебный букет, стиснутый во влажной ладони, на бледные розы, доставленные утром из оранжереи, на крошечные белые бутоны. Ей известны все доводы отца, и она понимала, что он прав. Но от этого перспектива стать женой Чарльза Пикеринга не становилась более привлекательной.
Карета резко свернула в сторону, и, чтобы не соскользнуть с сиденья, Мэриэнн потянулась вперед и ухватилась за пассажирский ремень. Свадебный букет упал на пол.
— Папа, прошу тебя, давай хотя бы поедем медленней.
— Времени в обрез, Мэриэнн. Если Пикеринг уйдет, нам не расквитаться! — И он отвернулся со странным выражением во взгляде, плотно сжав губы. Затем он словно очнулся и продолжал: — Я велел Джону, кучеру, наверстать время. К тому же Хаунслоуская пустошь не место для прогулок даже днем. — Отец поднял валявшийся на пыльном полу свадебный букет и протянул его дочери.
Мэриэнн слегка вздрогнула.
— Ты же не думаешь, что разбойник…
Отец не дал ей договорить:
— За последние два месяца о разбойнике ни слуху ни духу. Теперь, когда на его поимку послан конный патруль, он, скорее всего, ускакал куда-нибудь. Но даже если он до сих пор где-то поблизости, сейчас слишком рано. Валяется пьяный в какой-нибудь таверне, и нет ему дела до нас. Я не собираюсь упускать Пикеринга.
— Раз у меня свадьба, обязательно что-нибудь случится, — с тяжелым сердцем произнесла Мэриэнн и отвела взгляд.
— Мэриэнн, — отец со вздохом взял ее руку в свои, — ты же знаешь, у меня на всем свете нет никого дороже тебя.
Она кивнула.
— Все, что я делаю, — для твоего же блага.
— Да, папа.
Это была правда.
— Тогда поверь мне, дорогая, для тебя самое лучшее — выйти замуж за Пикеринга.
Мэриэнн снова кивнула. Да, она выйдет за него, раз так решил ее отец, это правильный шаг. И все же мысль о замужестве пугала.
Карета сбавила ход, с трудом вползая на узкий мостик, и солнце, заглянувшее в окно, осветило лицо отца, с улыбкой смотревшего на Мэриэнн. Она рассматривала пылинки, парившие в лучах света, уловив нежность в глазах отца. Его руки окутали теплом ее руку. Казалось, все в мире утихло и успокоилось. Колеса катились почти бесшумно. Даже птицы перестали петь. Безмятежный миг полнился золотым светом.
Внезапно раздался выстрел, словно сам ад вырвался наружу. Грумы кричали, кучер сыпал проклятия, карета содрогнулась от мощного толчка. Лошади заржали. Карета закачалась и встала. Что-то большое и тяжелое ударило в стенку, заставив экипаж дернуться вперед. Мэриэнн взглянула туда, откуда доносился звук, и уголком глаза увидела черную тень в окне. Послышался стук копыт, крики и топот убегающих ног. Потом воцарилась тишина.
Отец вытащил из кармана и направил на двери свои пистолеты, сел, держа их наготове. Его глаза в напряженном ожидании перебегали от одной двери к другой. Мэриэнн слышала стук собственного сердца и тяжелое дыхание отца.
— Должно быть… это разбойник, — прошептала она.
Отец не ответил, плотно сжав губы.
— Папа, дай мне пистолет. Пожалуйста!
— Не глупи, Мэриэнн, — резко бросил он и сжал рукоятки с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
Они ждали, но ничего не происходило.
Даже секунды будто замедлили бег. Бесконечное ожидание переполнял всепоглощающий страх. Видимо, отцом овладело то же невыносимое чувство, и он процедил сквозь зубы: «Выходи, покажись!» Однако то или тот, кто снаружи, не шелохнулся. Ни шороха, ни движения. Воздух сгустился от напряжения, и Мэриэнн почувствовала, как сдавливает горло. Дыхание перехватило, казалось, само время задохнулось вместе с ней. И по-прежнему ничего не происходило.
Похоже, слуги разбежались, и они с отцом одни. Наверное, отец подумал о том же, потому что искоса взглянул на нее и слегка качнул головой. Мэриэнн поняла: это знак молчать и не шевелиться. Она кивнула и увидела, что отец двинулся к двери… В тот самый миг она распахнулась. Отцовский пистолет выстрелил, наполнив карету оглушительным звуком, таким громким, что у нее заболели уши, а глаза заслезились от облака сизого дыма. Едкий запах заползал в ноздри, горло першило. Она привстала, но отец крепко схватил ее за руку и рывком усадил назад.
Ознакомительная версия.
