Майя Родейл
Татуировка герцога
(Журналистки — 3)
Себастьян Дигби, герцог Уиклифф — неутомимый путешественник, скандальный авантюрист, мечта всех незамужних светских девушек — носит таинственную татуировку, сделанную в экзотических странах. Где же у него эта скандальная татуировка? Лучше всего проверить — увидеть собственными глазами! Весьма решительная юная журналистка Элиза Фиддинг под видом горничной отправляется в дом герцога. Увы, она даже не подозревает всей опасности собственного положения: за прелестной служанкой начинают увиваться друзья Себастьяна, а сам он влюбляется в Элизу всерьез — со всей силой страсти…
Глава 1. Герцог возвращается
Лондон, 1825 год
Доки
Говорят, он был пиратом. Это вполне правдоподобно. Как, впрочем, и другие слухи о Себастьяне Дигби, герцоге Уиклиффе, не менее ошеломляющие. Рассказывают, что он прокладывал путь по странам и континентам, соблазняя и очаровывая, что не существует ни закона, ни женщины, которых он не смог бы склонить в угоду своим прихотям, что он жил среди аборигенов Таити и купался совершенно голым в бирюзовой воде, что он сбежал из опаснейшей тюрьмы и наслаждался радостями жизни в султанском гареме.
Джентльменом он явно не был.
И теперь этот обворожительный, безрассудный, скандальный герцог вернулся домой, в Лондон.
Мисс Элиза Филдинг смешалась с толпой в порту, чтобы увидеть долгожданное возвращение герцога. Она пришла сюда по приказу своего работодателя, мистера Дерека Найтли, издателя и владельца ужасно популярной газеты «Лондон уикли». Элиза была одной из четырех знаменитых Великосветских корреспонденток. Во всяком случае, на данный момент.
Если она не разузнает эту историю…
Элиза ниже надвинула шляпку, защищаясь от моросящего дождя, и сунула руки в карманы пальто.
— Если вы не раскопаете всю эту историю, ну, что там с ним было и как, — без обиняков сказал мистер Найтли, когда она вчера стояла в его кабинете на Флит-стрит, — я больше не смогу держать вас в «Лондон уикли». Это неоправданно, если вы не способны подготовить интересный материал.
Все логично. Это только бизнес. Но почему-то возникло ощущение, как от предательства возлюбленного.
Найтли мог бы и не говорить, что в течение уже нескольких месяцев она не выдала ни одной захватывающей истории, они оба знали это.
Хотя так было не всегда: однажды она неделю тайком провела в работном доме и рассказала о царящих там ужасных условиях; пробралась в Ньюгейтскую тюрьму и взяла эксклюзивное интервью у нескольких приговоренных к смерти узников; подробно описала бордель, показав, какова на самом деле жизнь проституток. Когда нужно было пролить свет на правду, тут Элизе не было равных. И если к этому примешивались приключения, опасность и темная сторона лондонской жизни, тем лучше.
Но в последнее время вдохновение покинуло ее. Слова не шли. Часами сидела она с пером в руке, роняя кляксы на чистый лист бумаги.
Но то, что ей предстояло…
Задание Найтли было четким и ясным: выведать все секреты герцога Уиклиффа. Лондон горел желанием узнать интимные подробности его десятилетней жизни за границей. И дело не только в том, что он герцог и последний в долгой череде Буйных Уиклиффов, как прозвали это семейство. Одно это потребовало бы моря чернил. Но все эти слухи…
Он действительно был пиратом? И вождем племени на маленьком острове в Полинезии? Его похождения в гареме — это правда? А как насчет исследования далеких земель и покорения горных вершин? И, что куда важнее для света, ищет ли он жену?
Вопросов множество. Ее дело — найти ответы. Но как?
— Но как? — спросила она Найтли. — Он герцог, а я совершенно далека от этого мира. Мы вращаемся в разных кругах.
Джулиана, графиня Роксбери, одна из Великосветских корреспонденток, ведущая колонку сплетен, гораздо лучше подходит для выполнения этого задания. Но с Найтли не поспоришь.
— Вы не хотите раскопать эту историю? — нетерпеливо спросил он и взглянул на стопку бумаг, ждущих его внимания.
— Хочу! — горячо отозвалась она.
Дело не в деньгах, Найтли платил не чрезмерно, но справедливо. Было в этой работе что-то еще: будоражащая возможность отодвинуть границы дозволенного женщине в этот век, увлекательная погоня за грандиозной историей и удовольствие от работы с пером и бумагой, порой мучительное.
Элиза жила собственным умом, не уронив достоинства, никому не обязанная, и легко от трудного задания не откажется.
— Придумайте что-нибудь, — посоветовал ей Найтли. — Станьте его любовницей. Подкупите его прислугу. Или, даже лучше, сами станьте горничной. Меня не волнует, как вы это сделаете, но раздобудьте мне историю его жизни!
Найтли не нужно было говорить: «Иначе пеняйте на себя!» — или приводить какие-либо доводы, чтобы подчеркнуть свою мысль. Все ясно как день: это последний шанс написать что-нибудь стоящее, или в «Лондон уикли» останутся только три Великосветские корреспондентки.
И вот теперь она здесь, в порту, в толпе лондонцев, чуть не дерущихся за лучшее местечко, чтобы увидеть давно потерянного герцога-пирата. С корабля выгружали разнообразные диковинки: экзотических животных, причудливые цветы и растения, многочисленные ящики с надписями «Осторожно», «Хрупкое», «Огнеопасно».
Несомненно, это интересно, но не идет ни в какое сравнение с самим герцогом.
Все в нем провоцировало скандал.
Наконец Элиза увидела его.
Не по моде длинные волосы откинуты назад и забраны в косичку, выбившиеся пряди развеваются на ветру, щеки худые.
Бронзовый загар еще не поблек. Видневшийся в распахнутом вороте рубашки треугольник загорелой кожи, который джентльмен прикрыл бы платком, наводил на размышления о том, насколько его тело было подставлено знойному тропическому солнцу. Он что, раздевался до брюк, открывая грудь? Или большую часть одежды счел слишком сковывающей и отбросил прочь?
Галстука нет, пуговицы сорочки расстегнуты и слегка открывают посторонним взорам нагую грудь. Серый сюртук беспечно распахнут, словно его хозяин не замечает моросящего дождя.
Когда герцог двигался, можно было мельком увидеть висевшую на боку шпагу. Вполне вероятно, что в голенище сапога у него нож, а в кармане сюртука пистолет.
История… История. История!
Даже в этот сырой день Элизе казалось, что ее нервы искрят от волнения и страха. Такое ощущение у нее бывало всякий раз в начале дела, но на этот раз примешивалось что-то еще.
