Кейти Макалистер
Благие намерения
Первый выезд в свет Джиллиан Ли ознаменовался тем, что в свете позднее назвали страшным предвестием грядущего.
– Черт возьми, вряд ли после этого герцогиня отнесется ко мне благосклонно.
Джиллиан в ужасе наблюдала, как пламя продолжает лизать золотистые бархатные шторы, несмотря на ее попытки сбить его расшитой шелком подушкой. По испуганным крикам и пронзительным возгласам она догадалась, что ее усилия не укрылись от глаз других гостей, хотя она надеялась, что справится с огнем, не привлекая их внимания. К ней на помощь подоспели два лакея с ведрами воды, и огонь был погашен, но, увы, слишком поздно: шторы пострадали, и парадная Золотая гостиная герцогини уже никогда не будет иметь прежнего вида. Джиллиан, прижимая к груди почерневшую от сажи подушку, грустно смотрела, как обгоревшие шторы лакеи быстро пронесли мимо кучки гостей, возбужденно беседовавших и смотревших куда угодно, только не на нее.
– Несомненно, на мне лежит печать невезения, мне суждено быть в обществе парией, – пробормотала она себе под нос.
– О чем ты? И что здесь произошло? Леди Делл сказала, что ты чуть было не сожгла дом, но ты знаешь, как она все преувели… О Боже!
Джиллиан, глубоко вздохнув, со смущенной улыбкой обернулась к своей кузине и лучшей подруге, смотревшей на мокрую закопченную стену.
– Боюсь, это правда, Шарлотта, хотя у меня не было намерения сжечь дом. Это просто еще одно из моих невезений.
Шарлотта, поджав губы, некоторое время сосредоточенно разглядывала стену, прежде украшенную позолоченными панелями, а затем перевела взгляд на кузину.
– Можешь быть уверена, о твоем дебюте в свете будут говорить. Только взгляни на себя! Ты вся в саже – перчатки никуда не годятся, но грязь с платья, думаю, можно отчистить.
– Можно подумать, что я мечтала о своем появлении здесь! – ворчала Джиллиан, отдав себя в руки кузины и предоставив ей оттирать свое испачканное сажей зеленое муслиновое вечернее платье. – Я оказалась тут только потому, что твоей маме показалось неприличным оставить меня дома, когда ты едешь на прием. Мне уже двадцать пять, Шарлотта, и я уже не так молода, как ты. А что до пересудов в высшем обществе, я уверена, без них не обойдется, и, несомненно, мне приклеят ярлык неуклюжей девицы из колоний, которая не может даже подпирать стену на балу без того, чтобы чего-нибудь не произошло.
Закатив глаза, Шарлотта крепко схватила кузину за запястье и потащила за дверь мимо оживленно разговаривавших гостей.
– Ты американка только наполовину и не такая уж неуклюжая. Ты… ну, ты просто немного экзальтированная. И немного… неудачница. Но, как всегда говорит мама, все хорошо, что хорошо кончается. Я уверена, герцогиня поймет, – что пожара нельзя было избежать, а шторы придется заменить. Пойдем, ты должна вернуться в бальный зал. Произошло самое захватывающее – прибыл Черный Граф.
– Черный – кто?
– Черный Граф. Лорд Уэссекс. Говорят, он снова собирается взять себе жену!
– Нет, правда? Разве такое событие можно пропустить? Он собирается взять себе жену… взять ее прямо здесь, на балу?
– Джиллиан! – Шарлотта резко остановилась посреди коридора, никому не давая возможности пройти, и в ее синих глазах вспыхнул притворный ужас. – Пойми, в благородном обществе нельзя говорить такое! Это неприлично, просто неприлично! И я не могу тебе позволить подобными выражениями оскорблять мои нежные девичьи ушки!
– Честно говоря, Шарлотта, я не понимаю, как ты можешь с невинным видом так чудовищно лгать, – усмехнулась Джиллиан и слегка подтолкнула кузину вперед.
– Дело практики, Джилли. Каждое утро я по часу упорно отрабатываю робкий, застенчивый вид. Тебе пошло бы на пользу, делай ты то же самое. Ты даже смогла бы найти себе мужа, которого определенно не найдешь, если будешь такой… такой…
– Честной? – Нет.
– Прямолинейной? – Нет.
– Неуверенной в себе? – Джиллиан несколько мгновений покусывала нижнюю губу. – Непосредственной? Откровенной?
– Нет, нет, нет. Зеленой – вот какой. Совершенно неопытной и не имеющей никакого представления о высшем обществе. Просто нельзя все время говорить то, что думаешь. Это не принято в аристократических кругах.
– Некоторым нравится честность.
– Только не в свете. А теперь не теряй времени даром и прими довольный вид.
Джиллиан потихоньку вздохнула и постаралась придать своему лицу застенчивое выражение, которое, как предполагалось, подобает старой деве ее возраста.
– Теперь ты выглядишь упрямой, – нахмурившись, заметила Шарлотта, а затем, не в силах сдержать улыбку, взяла кузину под руку и повела за собой. – Впрочем, не важно. Выражение лица, во всяком случае, не имеет значения. Пойдем, нельзя упустить лорда Уэссекса. Мама говорит, он ужасный распутник и его не терпят в приличном обществе. Не могу дождаться увидеть, как выглядит развратник.
– Что он сделал такого, чтобы его не принимали красотки и повесы, составляющие высший свет?
– Леди Делл говорит, что он убил свою жену, когда застал ее в объятиях любовника. – Глаза Шарлотты горели от возбуждения. – Рассказывают, что он выстрелил ей в голову, а потом пытался застрелить ее соблазнителя, но промахнулся.
– Правда? Как захватывающе! Должно быть, он очень эмоциональный и неуравновешенный, если не допускает, чтобы у жены был любовник. Мне кажется, в этом нет ничего особенного для высшего общества.
Джиллиан и Шарлотта проскользнули мимо группы элегантно одетых людей и замерли перед двустворчатыми дверями, ведущими в бальный зал. От огромного количества собравшихся в зале было тесно, жарко и душно. Шарлотта, неистово обмахиваясь веером, продолжала выкладывать Джиллиан все, что знала о беспутном графе.
– Он не носит ничего, кроме черного, считается, что это знак его вины, и никогда не снимает траура, хотя с тех пор, как он убил жену, прошло уже более пяти лет. Знаешь, она прокляла его, и для него это еще одна причина ходить в черном. И потом, слухи о ребенке… – Шарлотта понизила голос до доверительного шепота, и Джиллиан из-за болтовни стоявших поблизости пожилых дам с трудом смогла разобрать только последние слова: —… и был рожден вне брака.
– Кто внебрачный сын? – в замешательстве переспросила Джиллиан.
– Джиллиан! – вскрикнула Шарлотта и, испуганно взглянув на матрон, потянула кузину ближе к дверям зала. – Боже правый, ты ведешь себя как краснокожий индеец. Должно быть, потому, что жила среди них. Постарайся держать язык за зубами!
Пробормотав притворные извинения, Джиллиан толкнула кузину в бок.
