Убрав непослушный локон, который все время лез в глаза, Зоя окинула взглядом Рейвенскорт. Между плит, которыми была вымощена круглая подъездная аллея, проросли сорняки. Прежде тщательно ухоженный кустарник теперь разросся, закрывая вид на узкий залив, а особняк времен Тюдоров, стены которого не пощадили постоянно дувшие с Атлантики ветры, выглядел заброшенным.
Поместье никогда не содержалось в идеальном порядке, но за последние несколько лет оно окончательно пришло в упадок и стало таким же неухоженным, как и ее бывший муж. Он попросил ее — нет, умолял — заехать к нему в последний раз перед возвращением в Штаты. Очевидно, надеясь убедить ее, что решение уехать — самая настоящая глупость.
Руки Зои, сжимавшие руль, дрожали: так велико было ее желание развернуться и отправиться в аэропорт, чтобы избежать ссоры с Джоном. Она ненавидела эти перебранки. И ладно бы у ее мужа был злобный и жестокий характер. Как раз наоборот: он был рассудительным, терпимым, спокойным, а кроме всего прочего и последовательным. Каждый раз, упрашивая ее остаться, он вспоминал о самых счастливых мгновениях их семейной жизни, и в эти минуты решимость Зои ослабевала.
Она так никогда бы и не поняла этого человека, даже если бы прожила с ним целую вечность. Она впервые встретила столь сложную личность. С первого дня их встречи и до сих пор красота Джонатана влекла ее. Кроме того, он всегда держался как истинный джентльмен — внимательный, остроумный, вежливый. И всегда проявлял исключительную заботу об их детях.
Казалось, они идеально подходят друг другу, про такие пары говорят, что «их брак заключен на небесах». И никто из их друзей не смог бы предположить иного… даже Джонатан. Однако совершенная внешность скрывала пустоту, которая как черная дыра вбирала в себя душу Зои.
Любовь — именно этого она хотела от него. Это было все, о чем она мечтала. А Джонатан не был способен на подобное чувство.
Прошло некоторое время, прежде чем она ощутила возникшее в их отношениях напряжение. Вначале отказывалась поверить в то, что ему недоступно умение чувствовать и переживать, ведь он казался таким прекрасным мужем, таким замечательным человеком, и она радовалась тому, как крупно ей повезло и его выбор пал на нее. Точно так же считали и их знакомые.
Однако ей все же удалось заглянуть под блестящую оболочку. Но за шестнадцать лет супружеской жизни — шестнадцать потерянных лет, исчезнувших в водовороте душевной пустоты, — она отдала ему всю себя.
Ради детей она пыталась что-то изменить, но когда Джон отдал их обоих в закрытую школу, она поняла, что ее существование лишилось смысла. Дети были всем, ради чего она жила, на них была направлена ее любовь. Женщина, подобная ей, не способна жить без любви, которая питает ее душу.
И она начала медленно чахнуть.
Казалось, Джонатан ничего не замечает. Но даже если он и замечал что-либо, то воспринимал происходившее с полным безразличием. Когда дела пришли в упадок, она тут же пришла ему на помощь: не так-то просто убить в себе преданность. Несмотря на все их усилия, семейный бизнес продолжал разваливаться, в результате чего Джонатан, одержимый навязчивой идеей, впал в угнетенное состояние духа. И она почувствовала, что дошла до крайней черты. Она не могла спокойно находиться рядом и смотреть, как он медленно сходит с ума.
О, она пыталась помочь ему, пыталась заставить его самого найти выход. Но ничто не могло отвлечь его от идеи — найти сокровища.
Черный Джек Александер, девятый граф Рейвенскорт, повеса времен Регентства… и его чертовы сокровища, награбленные во время пиратских набегов и где-то зарытые. Если бы ей попался этот ублюдок, она задушила бы его собственными руками.
Пусть ее супружеская жизнь с Джоном оказалась неудачной, но ей вовсе не хотелось, чтобы отец ее детей попал в дом для умалишенных. Если он продолжит поиски сокровищ Черного Джека — в них он видел возможность спасти и семейное дело, и их совместную жизнь, — то через месяц на него наденут смирительную рубашку.
Зоя выбралась из взятой напрокат машины и взяла сумку — нечто среднее между кошельком и вещевым мешком. Перебросив ремешок через плечо, она одернула «ветровку», разгладила на бедрах джинсы, поправила козырек бейсбольной кепки и направилась к двери. Она знала, что Джон возмутится, увидев ее в подобном наряде, но она ни за что не согласилась надеть юбку, зная, что проведет восемь часов в кресле самолета. Кроме того, надев «толстовку» с эмблемой ее любимой команды, она как бы прощалась с Англией и заявляла о воскрешении свободолюбивой натуры истинной американки. Зоя поднялась по ступенькам и, замерев на секунду, вдохнула полной грудью. Звонок был сломан, стучать тоже не имело смысла: слуги были уволены много лет назад, а Джон все равно ничего не услышал бы в этом чудовищном доме с его глухими коридорами и закоулками. Зоя просто вошла внутрь и принялась заглядывать во все помещения. Ее голос эхом отдавался под высокими сводами.
Почти всю мебель давно продали, та же что осталась, под покрытыми пылью чехлами, напоминала спящие привидения.
Джона нигде не было. Хорошо зная его привычки, Зоя поднялась на второй этаж и направилась в спальню. Нет, сегодня она не поддастся на уговоры переночевать: в прошлый раз ему все же удалось кое-чего достичь. Честно говоря, интимная близость была единственным аспектом их семейной жизни, через который на нее можно было повлиять.
Но больше она не спутает физическое влечение с истинным чувством.
— Джон, где ты?
Зоя распахнула дверь спальни и тряхнула головой, чтобы отогнать горько-сладкие воспоминания. Совершенно очевидно, что он только что был здесь: в воздухе витал аромат его очень дорогого лосьона после бритья.
Зоя увидела, что дверь, встроенная в стенные панели напротив, открыта. Дверь вела в лабиринт со множеством потайных комнат. Подобные лабиринты являлись неотъемлемой частью домов, имевших многовековую историю. Впервые она исследовала эти таинственные коридоры сразу после свадьбы, а через несколько лет еще раз, вместе с детьми. Джон отнесся к их вылазкам с полным равнодушием и совершенно не интересовался лабиринтом, но только до тех пор, пока не задался целью разыскать сокровища Черного Джека.
Кажется, ей опять придется вытаскивать его из пыльных коридоров.
Зоя прошла через дверцу и двинулась вниз по узкому тоннелю с низким потолком. Некоторое время она шла пригнувшись, прежде чем тоннель стал расширяться. Чем дальше, тем слышнее был голос Джонатана, который чертыхался, выговаривая ругательства с очаровательным акцентом.
— Джон! Это я, Зоя, — позвала она, не желая пугать его, дабы он со страха не запустил в нее лопатой.
