Валери Кинг
Любовное состязание
Стоя у самой стены бального зала миссис Уитригг и рассеянно накручивая на палец один из своих воздушных золотистых локонов, мисс Эммелайн Пенрит вдруг ощутила странное стеснение в груди. Она наблюдала за многочисленными парами, занимавшими места перед началом вальса, и тут ее взору открылось возмутительное зрелище: лорд Конистан, страстно прижимающий к губам руку вдовы Мэрипорт. Не обращая никакого внимания на смешки и перешептывания у себя за спиной, он продолжал бесконечно долго удерживать пальцы легкомысленной вдовушки у своих губ. В пляшущих огоньках трех величественных хрустальных канделябров, свисающих с высокого потолка бального зала, рыжие косы веселой вдовы отливали медью, и ослепительно сверкала изумрудная булавка в белоснежном шейном платке ее кавалера.
— Боже милостивый! — прошептала Эммелайн. — Неужели глаза меня не обманывают? Он действительно покусывает ее мизинец! Свет не видывал второго такого разнузданного негодяя, как виконт Конистан!
Она была потрясена до глубины души, в то же время ее охватила необъяснимая слабость поднимавшаяся откуда-то из глубины живота. Не удержавшись, она невольно прижала руку к основанию корсажа, чтобы унять непривычное ощущение.
Мисс Грэйс Баттермир, дочь смиренного беркширского священника, торопливо оглянулась на предмет, привлекший внимание подруги, убедилась в справедливости ее негодования и немедленно вспыхнула до корней волос. Пряча ставшее ярко-малиновым лицо за раскрытым веером, она заметила:
— Недаром папенька не хотел отпускать меня в Лондон! Не сомневаюсь — стань он свидетелем такого отвратительного распутства — он в ту же минуту велел бы мне укладывать вещи и возвращаться в деревню. Как смеет его милость вести себя столь вызывающе?!
Опасливо выглянув из-за края веера и заметив смеющееся лицо вдовы, она продолжала:
— И как это миссис Мэрипорт может получать удовольствие от подобных знаков внимания?! Ведь такое поведение порождает наихудшие намерения у ее поклонников! Теперь все до единого лондонские нахалы ей проходу не дадут.
— Угу, — рассеянно кивнула Эммелайн почти не улавливая смысла слов любимой подруги.
Она внезапно как будто лишилась слуха и, машинально сложив свой собственный веер, хрупкое творение, расшитое речным жемчугом и отделанное розовыми атласными ленточками, принялась легонько проводить им по губам, даже не замечая этого бессознательного движения.
Тревожные мысли беспорядочно путались у нее в голове. По-прежнему возмущаясь скандальным поведением Конистана, Эммелайн вдруг неожиданно отметила про себя, как красиво его густые темные волосы ложатся волной на мягкий отложной воротник сюртука. И тут же ее молнией обожгла страшная догадка: уж не прознал ли виконт каким-то таинственным образом о ее заветном плане выдать Грэйс замуж за Дункана Лэнгдейла? Однако даже эта пугающая мысль не помешала ей в ту же минуту обратить внимание на тот бесспорный факт, что его черные панталоны превосходно облегают длинные мускулистые ноги. А когда ей показалось, что вот-вот наконец-то она сможет успокоиться и привести мысли в порядок, как тотчас же на нее накатило неудержимое стремление ухватить кокетливую вдовушку за морковные косы и выдрать их с корнем! И одновременно ею овладело неизвестно откуда взявшееся острое любопытство: ей захотелось самой узнать, что чувствует женщина, когда ее целует такой мужчина.
Эта последняя мысль заставила Эммелайн вздрогнуть так сильно, что она едва устояла на месте. Если бы подобное соображение настигло ее на ходу, она, несомненно, споткнулась бы и упала. Что за злую шутку сыграло с нею воображение? Как вообще такая чудовищная фантазия могла прийти ей в голову? Поцеловать Конистана! Какой бред! Да она с большей охотой поцеловалась бы со щукой или с бешеным псом! Эммелайн глубоко презирала надменного виконта, Бессердечный себялюбец, порой доходивший до жестокости в своем пренебрежении к ближним, он был к тому же известным соблазнителем и не пропускал ни одной женщины, хоть на краткий миг удостоишиейся его внимания. Почему же ей вдруг захотелось оказаться в объятиях этого зверя в человеческом обличье, воплощавшего все, что ей в жизни было ненавистно?
Именно и тот момент, когда эти сбивчивые мысли кружили в голове у Эммелайн, Конистан внезапно посмотрел прямо ей в глаза пристальным, пронизывающим взором. Он находился всего в двадцати футах от нее, и она не успела отнести глаза прежде, чем виконт овладел ее вниманием.
Девушка раскрыла веер, торопливо глотая воздух в отчаянной попытке успокоить разогнавшееся в неудержимой скачке сердце. Светло-серые глаза виконта, обычно выражавшие лишь безразличие и скуку, метнули на нее весьма откровенный и многозначительный взгляд, который привел ее в полное смятение. Она судорожно сглотнула, невольно спрашивая себя, действительно ли ей грозит обморок. Зачем он смотрит на нее так странно, словно хочет, чтобы она прочитала его мысли? Он прищурился, слегка улыбнулся и кивнул головой! Что он этим хотел сказать? Эммелайн никак не могла его понять, и в то же время у нее создалось отчетливое впечатление, будто лорд Конистан только что бросил ей перчатку. Но почему? Ведь не мог же он знать о ее тайных планах насчет Дункана! Она ни с кем ими не делилась, кроме Грэйс! Чувствуя, как щеки запылали от смущения. Эммелайн взмолилась, чтобы Бог послал ей сил просто отвернуться, но, увы, ее мольба осталась без ответа. Виконт словно приковал ее к месту. Казалось, он способен удерживать ее в таком положении сколь угодно долго.
— О Боже! — прошептала Грэйс, склонившись к подруге. — Боюсь, что он смотрит на тебя недобрым взглядом. Неужто заподозрил, что ты собираешься разлучить с ним его драгоценного мистера Лэнгдейла?! Но ведь он не может знать о твоих планах! Этого просто не может быть!
С этими словами Грэйс ухватилась дрожащей рукой за воздушный рукав нежно-розового атласного платья Эммелайн.
Эммелайн хотела ответить подруге, но по-прежнему не в силах была отвести взгляд от виконта, внезапно обретшего пугающую власть над нею. Ей показалось, что она больше не выдержит ни минуты, но настойчивые призывы вдовы, сопровождаемые кокетливым хихиканьем, наконец возымели действие и вернули его к предмету ухаживания.
Девушка почувствовала себя так, словно ей наконец-то удалось высвободиться из грубого борцовского захвата. Колени у нее подогнулись, на мгновение она оперлась на руку Грэйс, но справилась с собой и выпрямилась. С трудом переведя дух, Эммелайн стремительно повернулась спиной к танцующим парам и покинула бальный зал.
