Патриция Хэган
Любовь и война
Небо заволокли низкие серые тучи. Китти Райт сидела в кресле-качалке в гостиной старого бревенчатого дома и с грустью смотрела на безжизненную бурую пашню за окном. Кружева, которые без конца заставляла плести мать, лежали, забытые, на коленях. Больше всего на свете девушке хотелось оказаться сейчас на воле, подальше от этого мрачного, промозглого дома, полного безрадостных воспоминаний.
Громкий, отчаянный стук вывел ее из состояния задумчивости. По тонким скрипучим половицам Китти поспешила к двери.
Ежась под порывами ледяного ноябрьского ветра, она вопросительно взглянула в лицо стоявшего у порога старого чернокожего слуги Джекоба. Он неловко мял в руках потрепанную соломенную шляпу и, торопливо поклонившись, сказал:
– Мисс Китти, поторопитесь найти мистера Райта. Я услышал, как мычит Бетси, заглянул к ней в коровник – видно, она вот-вот отелится. А мне сроду не приходилось помогать коровам в таком деле, да и Фанни как назло ушла к Норе Браун – та попросила присмотреть за больными ребятишками.
Китти озабоченно кивнула: нельзя было потерять теленка – их и без того скудный стол отнюдь не изобиловал мясом. А отец ушел охотиться на диких индеек – соседи говорили, что целая стая прилетела кормиться на берег реки. Она и сама хотела было отправиться на охоту, но стоило ей только заикнуться об этом, как мать тут же подняла крик: не пристало юным леди соваться в мужские дела.
Лина Райт разбушевалась не на шутку, и Джону Райту пришлось пообещать дочери взять ее с собой в другой раз. И хотя Китти всегда с радостью сопровождала отца даже в самых опасных походах, на этот раз она решила уступить. И она, и Джон Райт слишком хорошо представляли, каким адом станет их жизнь в ближайшие дни, если продолжать спорить.
– Ступай в коровник и подожди меня там, – решительно проговорила Китти, обращаясь к Джекобу. – Я скоро приду, вот только накину шаль.
– Даже и думать об этом не смей! – Резкий окрик заставил Китти обернуться. За ее спиной стояла мать с искаженным от гнева лицом. – Я не позволю тебе возиться в вонючем коровнике, как простой крестьянке.
Но Китти не послушалась и поспешила в тесную кухонную пристройку, которую соорудил ее отец по настоянию Лины, изо всех сил старавшейся устроить жизнь по образцу богатых плантаторов – те имели отдельное помещение для приготовления пищи. Она никак не могла смириться с мыслью, что ее муж был всего-навсего простым фермером.
– Кэтрин, – не унималась мать, следуя за девушкой по пятам. – Ты что, не слышишь меня, дочка? Пусть Джекоб сам управляется со скотиной. Подумай, что скажут соседи? Что ты гнешь спину, как рабыня…
– Мама, – сердито глядя ей в глаза, возразила Китти, накидывая на плечи теплую шаль, – я приму роды у коровы не хуже любой крестьянки или рабыни, а то и лучше. Бетси немолода, и роды наверняка будут тяжелыми. Ты хочешь остаться зимой без молока и масла? Папа, наверное, скоро вернется, а пока его нет, мне придется самой сделать все возможное, чтобы спасти теленка.
– Пусть этим займется Джекоб! – вскричала Лина.
– Мама, Джекоб не обязан выполнять чужую работу! Он больше не раб. И остался с нами лишь потому, что сам так захотел!
– Но он был рабом, – злобно сжав кулаки, взвизгнула Лина. – Пока твой папаша не вбил себе в голову дурацкие принципы, про которые твердят проклятые федералы! И вот полюбуйся, что происходит с нашей землей, которой не хватает рабочих рук! Посмотри на себя: ты превращаешься в вонючую крестьянскую девку с мозолистыми руками и обожженным солнцем лицом!
Китти молча сбежала по ступеням крыльца и пересекла грязный двор. Распахнув тяжелую дверь коровника, она увидела Джекоба, стоявшего на коленях возле Бетси. Китти подошла и опустилась рядом с ним.
– Не бойся, девочка, все будет хорошо, – ласково похлопала она теплый коровий бок.
Бетси все еще оставалась привязанной в стойле. Китти с помощью Джекоба вывела ее на середину коровника и, оглядев животное, сообщила негру, что без сала не обойтись.
– Сала? – недоуменно переспросил Джекоб.
– Разве ты не видишь, что ей придется помогать? – воскликнула Китти. – Неужели ты не знаешь, что при этом пользуются салом?
– Н-ну да, – пухлые губы Джекоба нерешительно раздвинулись, обнажая желтые обломанные зубы, – что-то слышал краем уха, но вот только не думал, что и вам известно об этом!
– Ох, Джекоб, ты такой же безмозглый, как моя мать! Ты думаешь, что я похожа на здешних кисейных барышень, которые то и дело падают в обморок?! Нет, я не изнежена до такой степени и знаю, что такое жизнь, не по книгам!
Внезапно ей стало стыдно за свою гневную речь. Ну какой смысл винить старика в том, что он разделял общие заблуждения относительно воспитания «истинных леди»!
Ведь даже ее отец и старый доктор Масгрейв частенько удивленно поднимали брови при известии об очередной выходке Китти, хотя всегда старались понять ее и поддержать в трудную минуту.
Не обращая внимания на мать, стоявшую на пороге с готовой порцией новых нравоучений, Китти проскользнула на кухню, чтобы набрать свежего сала.
– Ну зачем, зачем тебе это нужно, Кэтрин? Посмотри на себя: тебе исполнилось восемнадцать, но у тебя нет ни одного ухажера! Кому захочется иметь мужеподобную жену?! Я заставлю отца отправить тебя в женский колледж в Голдсборо. Надеюсь, там тебя выучат тому, чему не смогла научить я!
Продолжая следовать за дочерью, она бормотала:
– Ох, Кэтрин… я хочу для тебя лучшей доли, чем та, которая выпала мне. Ну почему ты такая непослушная?!
Китти выскочила из дома, не желая слушать уже успевшие надоесть упреки матери. Все равно у родителей не хватит денег, чтобы обеспечить ее содержание в частной школе. Да и отец не пойдет на это. Ведь он прекрасно понимает ее, Китти, знает ее взгляды на жизнь. Она часто жаловалась отцу на Лину, заставлявшую девушку проводить все свободное время за вязанием, вышивкой и другими занятиями, казавшимися Китти пустой тратой времени. Неужели то, что она родилась девочкой, должно было стать ее приговором? Разве она не наделена собственным разумом? Разве она не имеет права устроить жизнь согласно своим убеждениям? Отец отлично понимает это, и Китти бесконечно благодарна ему. Если бы не частые походы с ним на охоту и рыбалку, жизнь казалась бы девушке совершенно невыносимой.
Безусловно, Лина Райт винила мужа в том, что он воспитывает дочь как мальчишку. Очевидно, в этом сказывалось его желание иметь сына, которого она так и не родила ему. И тем не менее Лина была готова биться с супругом за девочку до последнего дыхания.
