Один за другим ее состоятельные жертвы называли пропавшие у них вещи, и список все удлинялся. Когда, наконец, пришла очередь Мэдди, пожилая особа оказалась в явном затруднении.
– Коли на то пошло, я не могу с уверенностью сказать, что у меня что-то украли. Я вечно сама теряю свои вещи, вы же знаете, – и все головы склонились в дружном согласии с ее словами. Немного подумав, Мэдди предположила:
– Но уж раз на то пошло, то я, пожалуй, уже давно не видела свою черную ангорскую шаль, ту самую, что расшита жемчугом.
– Мэделин, – со вздохом покачал головой миссис Роберте, – твоя шаль лежит на полке у меня в холле. Я просто не успела вернуть забытую тобою вещь.
На этом импровизированное совещание закончилось. Его участники пришли к соглашению, что впредь необходимо более внимательно следить за своими вещами, немедленно сообщать друг другу, если будут новые пропажи, следить за всем, что покажется им подозрительным, и уведомить о происходящем официальные лица, потому как было бы неплохо разыскать те вещи, которые у них, похоже, все-таки украли.
Уже выходя из дверей, Мэдди и Андреа краем уха услышали, как рассуждает Ида Ширинг:
– Вначале я думала, что вина за пропажи лежит на одной из моих горничных, но не могла сказать этого с уверенностью, потому что в моей шкатулке с драгоценностями вечно все набросано как попало и, если я хочу что-то найти, приходится перебирать все с начала до конца. Я бы и сейчас не заметила, что в ней не хватает опалового ожерелья с подвесками, если бы не захотела его на днях надеть. И еще мне однажды показалось, что, пока моя шкатулка стояла в спальне открытой, вещи в ней оказались убранными в большем порядке, чем обычно. Это и впрямь выглядит очень странно! Представьте только себе… вор-аккуратист!
Нью-Йорк-Сити – июнь, 1876
Брент сидел за ленчем в компании со своим другом Кеннетом, потчевавшим его любопытными историями, приключившимися за время службы Кеннета в агентстве Пинкертона. Брент всегда с наслаждением слушал эти истории, он временами так завидовал Кену, пережившему столько приключений, что с удовольствием поменялся бы с ним местами. В свою очередь Кен изрядно завидовал полученной Брентом степени, так что обмен мог бы считаться равноценным.
Кен был соседом Брента по студенческому общежитию во время их учебы в Гарвардском университете, но когда семья Браунов столкнулась с чередой финансовых неприятностей, Кен был вынужден оставить учебу. Ему повезло, и он почти сразу смог устроиться в агентство Пинкертона. Вот уже почти четыре года он успешно трудился в качестве детектива и считался одним из лучших специалистов в агентстве. Брент не менее успешно завершил свое образование и вернулся в Нью-Йорк. Двое молодых людей с удовольствием возобновили дружеские отношения.
– И представь себе, что, несмотря на нашу занятость весьма серьезными преступлениями, к нам еще и направляют вызов из Вашингтона, чтобы проверить слух о появившемся там грошовом воришке! – говорил Кен Бренту. – Я сразу сказал, пусть вашингтонская полиция сама расхлебывает эту кашу. А кроме того, надо быть дураком, чтобы не стянуть пару камушков у нескольких граждан с такой толстой сумой, что они с трудом могут вспомнить, что же у них пропало. А поскольку кое-что из этих толстосумов не только богат, но и обладает важными связями, нас заставляют бросить все и сломя голову мчаться в Вашингтон, чтобы схватить за руку воришку. Наверняка все дело в том, что кто-то из нерадивых слуг решил слегка разжиться за счет хозяев.
– Да, здесь не пахнет делом о пропаже драгоценностей короны, – со смехом отвечал Брент.
– Определенно, – фыркнул Кен. – Хотя кое-какие побрякушки пропали у весьма высокородных особ, запросто вхожих в дом к президенту и миссис Грант, и именно во время их визита. А к тому же исчезли какие-то старинные статуэтки – никто и не помнит, когда они оказались в Президентском дворце и кто из президентов приобрел эту коллекцию.
– Святой Моисей! – воскликнул Брент, от удивления широко распахнув глаза. – Не хочешь ли ты сказать, что некто умудрился обокрасть коллекцию в Президентском дворце?! Прямо под носом у целой толпы народа?
– Я полагаю, что это хоть в какой-то степени оправдывает необходимость нашего участия в расследовании, – пожимая плечами, сказал Кен. – Но, как бы там ни было, это дело мало соответствует той серьезной репутации, которой до сих пор пользовалось наше агентство.
– Да уж, это вовсе не похоже на то, как вы в прошлом году выследили и разоблачили такую матерую шпионку, как Молли Магуайрз, не так ли?
– И на это, и на службу разведки для Союза[2] во время войны, и раскрытие многих ограблений почтовых поездов, и на прочее в том же духе. Как вспомнишь обо всем этом, так кажется, что тратить на последнее дело наше время и усилия – издевательство.
– Так почему бы агентству не отказаться от него – как можно более вежливо, конечно?
– Ты что, рехнулся?! – сердито взглянул на него Кен. – Похоже, та пыль, что ты годами сдувал со своих ученых книжек, целиком осела на твои мозги, Брент. Кто, будучи в трезвом рассудке, додумается отказать президенту Соединенных Штатов, обеспокоенному неприятностями, происшедшими с его богатыми и влиятельными друзьями? Уж во всяком случае не мистер Пинкертон.
– Равным образом и не ты, – с ухмылкой подхватил Брент. – И когда же ты намерен отправляться в Вашингтон?
– Завтра, утренним поездом, – отвечал Кен с недовольной гримасой. – Интересно, хватит ли у кого-нибудь из них ума на то, чтобы застраховать свои драгоценности, вроде того, как мистер Ллойд застраховал свои корабли?
– А ведь это неплохая идея, – удивленно подняв брови, сказал Брент. – Когда у тебя мрачное настроение, в твою дурную башку могут прийти мудрые мысли.
– Не делай вида, что впервые слышишь о страховке, – мрачно взглянул на него Кен. – И не надейся, что мы с тобой надолго распрощаемся. Ведь если мне и понадобится помощник в этом деле, то речь непременно пойдет о ком-то с достаточно высоким общественным положением, безупречным происхождением и всем таким, что позволит ему беспрепятственно вращаться в кругах высшего общества. Мне придется просить тебя присоединиться к расследованию.
– Честно говоря, я буду только рад быть избавленным от бесконечной возни с переписыванием завещаний и копанием в различных юридических каверзах во славу моего отца и старших братьев, – задумчиво отвечал Брент. – Так что тебе не придется просить меня дважды.
Вашингтон – июнь, 1876
Андреа опустила на лицо густую вуаль и взмолилась про себя, чтобы не попасться на глаза никому из знакомых, кто мог бы узнать ее – и особенно Ральф Маттон. Она стояла напротив входа в «Гарден Отель». Она ждала. Она наблюдала за входом. У нее было такое ощущение, что не только вся улица – весь мир заинтересованно пялится на нее, пытающуюся укрыться в тени навеса у дверей в магазин и изо всех сил старающуюся сохранить независимый вид.
