— Безусловно, сохраню. Генри. Спасибо тебе.
— За что?
— За все.
Вдруг в мою дверь постучали. В мгновение Генри исчез. Я подбежала к окну, но там был лишь сплошной мрак.
Тяжело сглотнув застрявший в горле комок, находясь все еще в неистовом шоке, я обронила:
— Да.
Дверь отварилась. Зашел Уолтер.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Да.
Он подступил ближе, а потом, осмотревшись, присел на стул рядом с кроватью.
— Ты, наверняка, уже слышала, что вчера у сэра Томаса схватило сердце.
Я попыталась подавить в себе удивление.
— Врачи говорят, что ему осталось недолго. Несколько дней. Так что скоро владельцем Демпсифилда стану я. По праву все достанется мне. Так вот, я устал от того позора, что ты насылаешь на семью Демпси. Я разговаривал с Эдвардом. Я все же его догнал. И узнал, что произошло. Хватит, Эмили. Мне твои интриги уже в горле сидят. Завтра же ты покинешь этот дом. Не знаю, что ты скажешь моей сестре, но пусть даже малейшего намека на истинную причину не будет в твоих словах или взглядах. Это будет полностью твоим решением. И пусть только что-то не так, я выгоню вас обоих. Всем обитателям Демпсифилда известно, что Оливия не дочь Томаса. Так что если ты не желаешь ей бедности и позора, все выполнишь идеально. Прощай.
Уолтер сорвался с места и за секунды скрылся за дверью.
Я провалялась в кровати всю ночь, перебирая сотни доводов, идей и вранья. Но что мне ей сказать? И куда деваться?
Одно лишь разумное мне пришло в голову. Поступить, как Генри со своей семьей много лет назад. Я собрала вещи и до восхода солнца убежала с Демпсифилда прочь. Я напишу ей письмо, позже, как найду место. Я напишу, я придумаю что-нибудь вразумительное.
Крепко сжимая небольшой чемоданчик в руке, я шла через лес. Где-то там, за Стоун-парком есть коттедж миссис Бамред. Она всегда мне была, как родная тетушка. Миссис Джейн должна мне что-нибудь подсказать. Я найду себе работу и место для ночевки. Я справлюсь.
Одно только, что я не увижу Генри. После такого откровения я бесследно пропадаю, сбегаю из дома. Что он подумает? Но как его найти? Знаю, что он поселился в ближайшем городке. Но что это дает?
Неумолимое желание охватило меня увидеть в последний раз фонтан.
Ах, мой миленький родной фонтан. Я буду скучать по тебе. Ты подарил мне столько радости и счастья. Пусть даже опасного. Но я не боюсь Генри. Глупо, абсурдно, но факт.
Здесь было темно и жутковато, потому я отправилась прочь в сторону дома Бамредов. Только сейчас я заметила, что иду по дорожке, недалеко от любимого деревца. Мирт. Пару шагов направо — и вот оно. Уже во многих местах цветы опали. Скоро появятся маленькие беленькие ягодки. Я сорвала веточку на память.
— Что ты здесь делаешь? — от неожиданности, эти слова из ниоткуда, подобно молнии, меня ошарашили. Я подскочила на месте.
— Прости.
Я развернулась на звук.
— Генри.
— Что ты здесь делаешь в такое время? Да еще с чемоданом. Эмили!
Я молчала. Вдруг на меня, подобно цунами, нахлынули мысли и воспоминания. На мгновение меня охватили страх и волнение.
— Ой, прости, — вдруг Генри пристыжено отступил пару шагов назад. — Прости.
— Что ты?
— Ты боишься меня. Я знал, что так и будет.
— Я просто все еще не осознала. Все происходит так быстро. Еще вчера он напал на меня, а сегодня.
— Прости меня, я не должен был оставлять тебя одну. Я даже не мог предполагать.
— Это я виновата. Я должна была тебе рассказать.
— Что рассказать?
* * *
И она, набравшись мужества, шагнула вперед, к нему. Эмили готова была уже раскрыться, как вдруг все воспоминания новой волной нахлынули, еще напористей и безумней, окончательно сбивая с толку, сдавливая и разрывая одновременно. Она, переполненная отчаянием и горем, рухнула на колени, закрыв лицо руками. Боль, горе, обида и ужас вырывались изнутри, подобно взрывам вулкана.
Генри застыл в недоумении. Он хотел обнять ее, успокоить, но в тоже время боялся ее напугать. Ведь теперь она знает, что он — чудовище. Ничем не лучшее того Эдварда, в тысячи раз опаснее и смертоноснее. А еще… он старый глупец, который влюбился в девятнадцатилетнюю девушку. Как он может на что-то надеяться и мечтать. Дружба. Вот их удел. И только.
— Эмили. Прости меня.
— Ты… здесь не причем.
— Тогда что случилось? Расскажи, пожалуйста.
Он робко присел рядом. Непреодолимое желание дотронуться, обнять, успокоить. Но нельзя.
Сквозь слезы и рыдания, проглатывая острые комки и соленую кровь души, она пыталась говорить:
— Пообещай, пообещай, что если я все расскажу, что ты ничего ему не сделаешь? Прошу.
— Эмили, — застыл в ужасе Генри.
— Пообещай.
— Обещаю, я оставлю его в живых.
— Нет, ничего не сделаешь, никакой мести… Пообещай, молю.
Она жадно всматривалась заплаканными глазами ему в душу.
— Обещаю.
— Хорошо, — и переборов очередной взрыв истерики, девушка продолжила. Она рассказывала о встрече с Мендвудом у фонтана, о том, как спас ее Уолтер своим приходом, как Эдвард вновь напал в лесу, как оклеветал ее перед Уолтом, как Демпси младший выгнал ее, как угрожал ей Оливией.
Генри молчал. Его лицо окаменело, застыло, глаза почернели, налившись ненавистью и смертью.
Эмили, борясь с истерикой и обидой, легла на траву. Свернулась калачиком. Генри молчал.
* * *
Постепенно я стала успокаиваться. Его холодная рука нежно гладила мои волосы.
— Не молчи, прошу.
— Ты жестокая.
— Я? Я жестокая?
— Единственное, что я могу сделать в этой жизни безупречно — это уничтожать такую мразь. А ты…
— Прошу, не стоит. Я не хочу, чтобы ты из-за того ублюдка становился монстром, его жизнь накажет.
— Стоп, Эмили, — и Генри резко отодвинулся от меня, невольно меня испугав. Я уставилась на него в ожидании, — пойми. Я не становлюсь монстром, я являюсь им всегда, каждую секунду своего существования я есть чудовище, опасное, кровожадное, смертельное, — и он злобно оскалился, обнажив белые зубы. Острые клыки заметно выделялись среди идеального строя безжалостных лезвий. Ужас и страх охватили меня. Но все равно что-то безумное меня манило к этому монстру и теперь.
— Даже сейчас. Запах крови меня лишит рассудка — и я мало, что смогу контролировать, если вообще смогу. Я, безусловно, в силу своих убеждений и привычек кажусь тебе благородным, нормальным, хорошим, но я не такой. Ты знаешь, я думаю, что я хуже Эдварда. Прости меня. Я буду стараться изо всех сил делать тебя счастливой, мой милый друг. Но ты всегда должна понимать, с кем рядом находишься. Только так мы можем быть вместе. Согласна?
