Инсар наклонил голову, лишь на миг задержав взгляд на черной повязке Салаха, закрывающей выжженный глаз.
— Ты правильно посмотрел, путник. Даже меня, человека опытного и куда более осторожного, не пощадил Аллах. Зато теперь я хорошо знаю, что золото убивает и калечит не хуже иного неверного.
Инсар приложил ладони к сердцу и поклонился. «Пусть этот кривой думает, что я сочувствую его беде!»
— Ах, юный друг, — голос Алима стал печален. — И вновь ему, в который уж раз, не составило ни малейшего труда заморочить голову хорошему человеку…
— Увы, — кивнул в ответ на слышимые лишь ему слова Мераб, — человек всегда слышит лишь себя и говорит лишь о себе. А потому совсем просто заморочить ему голову… Даже магии иногда для этого не надо, достаточно лишь простой хитрости и велеречивого языка.
— Мудро, — прошелестел Алим. — Более чем мудрая мысль для столь юного разума.
(Воистину, любой, кто взглянул бы со стороны на все, что происходило в тени беседки, поразился бы несказанно: и юноше, что беседует с раскрытой книгой, и словам невидимого собеседника, что витают в нагретом воздухе.)
— Что ж, гость из далекой страны, я согласен, чтобы ты взял в ученики моего сына. Конечно, если на это согласится он сам. Ты уже разговаривал с Аладдином?
— О нет, мастер Салах. Я решил, что мудро будет сначала поговорить с отцом, узнать его планы на собственного сына. Мальчишки порой соглашаются на самые рискованные приключения, не раздумывая и к тому же не спрашивая об этом совета у старших. Теперь же моя душа чиста — ты сам разрешил мне выучить твоего сына моему непростому ремеслу. Значит, пришло время разговора с Аладдином.
Мастер Салах молча поклонился учтивым речам магрибинца.
Что-то в речи этого странного человека во всем черном, в его поведении, даже в том, как он все время оглядывался по сторонам, настораживало мастера. Он уже почти готов был отказать просителю, но решил, что сказать «нет» всегда успеет. А если это судьба мальчишки? Если ему и в самом деле на роду написано стать великим магом? Или великим ученым? Что, если отказом мастер Салах преградит сыну путь и к большой учености, и ко всеобщему уважению?
— Ну почему? — вскричал Мераб. — Почему ты, мастер, не послушал совета своего мудрого сердца и поверил своему разуму? Разве не видно, что перед тобой в образе человеческом восседает враг любого человека, маг, мечтающий о деяниях более чем страшных!
— Малыш, — вновь раздался голос неспящего Алима. — Что ты увидел? Расскажи мне, что смог разглядеть? Что открылось твоему разуму?
Мераб пожал плечами.
— Уважаемый, это же не просто видно, это воистину горит на самом челе мага: ему нужен мальчишка для дел столь черных, сколь и противных любому правоверному! И не в ученики он собрался брать сына мастера, а… Быть может, чтобы вместо себя послать на страшную смерть… Или, Аллах всевидящий! сделать и вовсе жертвой его, мага, коварных планов…
— Каких, каких планов? Что ты видишь? — Непонятная настойчивость мага со страниц книги не смущала Мераба. Он уже и не думал, с кем беседует.
— Должно быть, мечтает маг о власти над душами людскими, противной природе самого человека.
— Пытливый разум… Мудрое сердце. Тебе недостает лишь одного, друг мой, — житейской мудрости. Но она, увы, приходит лишь с годами.
Беседу Мераба и незримого Алима прервал резкий звук: то хлопнула калитка. Аладдин, как всегда возбужденный, вбежал во дворик.
Мераб смог разглядеть бисеринки пота на лбу юноши и даже расслышать быстрый стук его сердца.
— Матушка, отец! Говорят, на нашем базаре объявился великий колдун! Он дышит пламенем, летает над толпой, в его мешке шевелится гигантская змея! Я даже видел голову этого чудовища!
«О ком толкует мальчишка, Алим? — безмолвно спросил у своего чудо-советчика магрибинец. — Кто смеет летать над толпой?»
«Не бойся, Инсар-маг. Этот человек не станет твоим соперником. Это всего лишь факир из далекого княжества».
«Ничтожный, у меня нет и не может быть соперников! Я великий маг!»
«Конечно, Инсар, ты великий маг. Но почему ты спросил об этом ничтожном фокуснике? Боишься, что он первым найдет Камень?»
«Я ничего не боюсь, червяк!»
Алим, который видел все, что происходило сейчас в доме мастера Салаха, не мог не залюбоваться Аладдином. Вернее, его порадовал тот восторг, который у мальчика вызвало появление факира-шарлатана.
— Смотри, пытливый Мераб, мальчишка и вправду может стать отличным учеником мага. И из него должен выйти толк! Жаль только, что никто не собирается учить Аладдина.
— Это было ясно с самого начала, невидимый мудрец.
— Увы, далеко не всем… Хотя есть способ тебя проверить. Скажи мне, всевидящий юноша, почему перед моим мысленным взором раз за разом встает старая медная лампа? Старая медная лампа в руках у Аладдина…
— Готов спорить, что вся суета как раз из-за этой медной лампы. Более того, готов спорить даже с тобой, мудрейший, что именно в недрах старой лампы таится смерть самого магрибского колдуна.
— Посмотрим, — со смехом проговорил Алим. — Посмотрим…
Мерабу показались эти слова странными. Хотя разве не была странной сама беседа с невидимым порождением книжных страниц?
Мастер Салах неторопливо выпрямился.
— Вот, чужеземец, это мой сын Аладдин. Я согласен, чтобы ты взял его в ученики.
— Осталось только, почтенный мастер, получить на это согласие самого Аладдина, — теплым бархатистым голосом произнес магрибинец.
— В ученики? Отец, но почему я должен идти к кому-то в ученики? Разве не ты будешь моим учителем? Разве не стану я мастером золотых дел?
— О нет, сын, ты же знаешь, мое решение твердо, ты не будешь мастером-ювелиром! Наш почтенный гость, благородный Инсар, да продлит Аллах его жизнь на тысячу жизней, решил обосноваться в нашем прекрасном городе. Он врачеватель, маг и толкователь снов. Ему нужен ученик, не боящийся ничего в этом мире и желающий обрести все знания, которые учитель готов ему передать.
— Врачеватель, батюшка? Толкователь снов?
— Да, толкователь снов. Наш почтенный гость обошел полмира, выучил множество наречий, его знают везде. А теперь он хочет обосноваться здесь. И ты, с твоими фантазиями и жаждой чудес, будешь ему замечательным учеником.
