Ознакомительная версия.
Опасаясь, что ее неожиданно схватят, девушка не сомкнула глаз. Наконец пришло утро. Свет забрезжил в маленьком окошке. Она все еще была одна. Если бы Шантель могла, она, наверное, выпрыгнула бы через это окошко в море. Это лучше, чем пережить то, что они сделают с ней, чем лежать здесь и даже просто думать о том, что ей предстоит пережить. Девушка была уверена, что будет изнасилована членами команды корсаров по очереди, а если выживет после этого, то ее продадут в рабство. И то, и другое было так непереносимо, что Шантель пыталась запретить себе думать об этом, но страх боли и унижений не покидал ее ни на минуту.
Несколько раз она вспоминала того маленького человека, который приходил к ней в каюту раньше. Почему он не появляется снова, чтобы поговорить с ней? Что с ним? Любое общение могло бы принести ей сейчас облегчение. Но возможно, это такой обычай корсаров — заставлять свою жертву страдать, оставляя ее в полной неизвестности. Страх помаленьку начал ослабевать. Он же разговаривал с ней нормально и говорил даже, что ей не причинят зла. Но что на самом деле может иметь в виду под злом корсар?
Боже, если бы она не знала, кто они такие. Если бы ее учителя не давали ей уроков мировой истории и международных отношений! Но ей было прекрасно известно, что оттоманские турки на протяжении столетий вторгаются в христианскую Европу. Она знала о варварских государствах, входящих в турецкую империю, и об их корсарах — пиратах Средиземноморья, которые совершали набеги на побережье других стран, нападали на корабли, убивали или продавали в рабство христианских пленников, не делая исключения ни для кого. Что подразумевал один из них, заверяя женщину, что ей не причинят зла? Уж конечно, совсем не то, что под этим понимала Шантель.
Когда поздним утром дверь каюты отворилась, на пороге появился совсем не тот моряк, с которым разговаривала девушка. Вошли четверо мужчин: двое коренастых, один худощавый и высокий, в длинном белом балахоне, и еще один молодой человек, заметно выделявшийся среди своих спутников, одетый в шелковую безрукавку и турецкие шаровары. На головах у всех были тюрбаны. Лица корсаров отличались резкими чертами, хотя были довольно светлыми. Лишь один из них, тот, что в белом балахоне, был без оружия. У остальных на поясах висели длинные кривые мечи.
Шантель мгновенно приподнялась на своем коврике, но осталась сидеть. Встать во весь рост она не могла, так как ее наготу прикрывало лишь одеяло. Она подняла его к подбородку, закрываясь от корсаров, и прижалась к стене. Запертая как в ловушке в маленьком помещении, с расширенными от ужаса глазами и полупрозрачной от бледности кожей, девушка не осознавала, что вошедшие были поражены ее красотой. Она впервые предстала перед ними при нормальном освещении, и корсары только сейчас смогли разглядеть свою пленницу. Они еще никогда не видели таких глаз. Немыслимы на Востоке были и достававшие до ее великолепной талии светлые, прямо серебряные волосы, один локон которых сейчас выбился из-под одеяла. Говорили, правда, что среди сиракузцев много светловолосых людей, но моряки никогда не встречались с ними и не знали, какие они на самом деле. Поистине прекрасным было и лицо девушки. И если всему этому соответствовало ее тело, то получить за нее можно очень много. А если она к тому же и девственница, цена этой невольницы удесятерится.
Собственно, Раис Мехмед и пришел, чтобы составить об этом окончательное представление. Ведь от ее ценности будет зависеть комфортабельность ее нынешнего путешествия. К тому же если она не девушка, то нет и нужды сдерживать себя и других членов команды от того, чтобы скрасить долгий путь домой с помощью ее тела. Правда, большинство его спутников отдавали должное содомскому греху, но в основном в силу обстоятельств. Женщина на борту — это удача, если, конечно, она не девственница. Мехмед уже хотел, чтобы эта пленница девственницей не была.
— Она напугана, Раис, — спокойно сказал из своего угла евнух в, белом. — Может, позовешь Хакима, чтобы сказал ей, что это простой осмотр?
Мехмед, не отрывая взгляда от девушки, отрицательно покачал головой.
— Если он будет присутствовать здесь сейчас, объясняя, что происходит, потом она ему может не поверить и не захочет учиться у него новой жизни. Лучше, чтобы он смог стать ей другом, помогая прийти в себя. Тогда он сможет помочь сделать ее более покорной, а значит, и более ценной.
— Раз так, покончим с этим поскорее, пока она не хлопнулась в обморок.
Но Шантель не потеряла сознания. Она пронзительно визжала, пока в рот ей снова не засунули кляп. Она сопротивлялась с дикой яростью, но бесполезно. Даже одеяло, казалось, было против нее, ограничивая свободу рук. Вскоре Шантель оказалась лежащей на спине, а сверху поперек ее тела, пригвождая его к полу, лежал корсар в шелковой безрукавке. Она начала брыкаться, уже не обращая внимания на то, что тем самым сбивает одеяло со своих обнаженных ног. Но еще через мгновение другой мужчина схватил и ноги. Разведя их в стороны, он сильно сжал колени, заставив девушку лежать не двигаясь.
Глаза Шантель от ужаса казались безумными. Она ничего не видела за массивным "торсом человека в шелковой безрукавке, который лежал сверху, крепко держа руками за плечи и шаря глазами по ее животу. Девушка не могла знать, что тот моряк, который схватил ее за ноги, получил строгий приказ не смотреть на нее. Не знала она и то, что Белый Балахон был евнухом, который не мог ее изнасиловать, даже если бы захотел, и что он просто обязан был проделывать некую процедуру со всеми женщинами, которых захватывали корсары. Но чувствовать то, что с ней делают, она, конечно, могла: что-то прикоснулось к ее ногам и было просунуто между ними, затем вошло внутрь ее тела, причинив боль, и через какое-то время вынуто. Шанталь была уверена, что ее изнасиловали, совершенно не понимая, что это была проверка, которая единственная и могла спасти ее от поругания, по крайней мере пока она находилась на корабле.
Ноги девушки вновь прикрыли одеялом. Для корсаров это был знак, что отныне коснуться ее может только один человек. Мучители обменялись несколькими фразами, и она почувствовала, что больше ее никто не держит. Но она даже не пыталась пошевелиться. Совершенное безразличие ко всему, что происходит вокруг, охватило Шантель. То худшее, чего она боялась, произошло. Больше сейчас уже ничего не имело значения.
Она не видела, конечно, что два коренастых моряка вышли из каюты еще до того, как Шелковая Куртка освободил ее от своего грузного тела. Девушка даже не обратила внимания на то, что, встав, он поднял и ее. До конца не оправилась Шантель от шока и тогда, когда он сорвал с нее одеяло, и лишь инстинктивно попыталась прикрыть свою наготу руками.
Ознакомительная версия.
