Сердце Маркуса учащенно забилось, когда Каро приблизилась к нему. Один лишь облик ее – она была само совершенство – напоминал о том, как отчаянно он хотел огородить сестру от мужчины, так похожего на их отца. Оградить от того, что сам он пережил той далекой ночью, так напугавшей его. Он очень старался уберечь ее от отца в ту судьбоносную для него ночь. А сейчас… Сейчас он не может спасти сестру от брака с чудовищем, которое выбрал для нее отец. Как встретить Каро, если он так подвел ее?
Не отрывая от нее взгляда, Маркус неловко, точно Уэллер, потянулся за своим графином. Заметив его движение, Каролина нахмурилась:
– Как ты можешь проводить дни напролет, утопая в выпивке? Мы поэтому на грани разорения?
Маркиз замер, пораженный этой тирадой. Было совершенно очевидно: за время его отсутствия младшая сестренка стала вспыльчивой взрослой женщиной. И это его встревожило.
– На что ты намекаешь, дорогая сестрица?
– Намекаю? Я тебя прямо спрашиваю. Ты что, растратил наше состояние на свои пороки?
– На пороки? Мой единственный порок – это выпивка. – Ему было ужасно неприятно признавать это перед сестрой. – И я понятия не имею, о чем еще ты говоришь.
– Я тебе не верю!
Маркус почувствовал, что ему срочно требовался еще один бокал. Благословенный туман в голове начал быстро рассеиваться. Схватив графин, он отошел от сестры и повернулся к ней спиной.
– Спроси Уэллера. Он подтвердит, что я питаю слабость только к спиртному.
Неуклюжий камердинер подбиравший осколки с пола, тут же отозвался:
– Это правда, миледи.
Каро презрительно фыркнула и стала яростно рыться в своем ридикюле. Наконец вытащила вырезку из газеты, которой помахала в воздухе.
– Тогда почему сплетни утверждают, что ты разорил нас своими «животными» привычками?
Маркиз пожал плечами.
– Полагаю, потому что я Зверь.
Сестра топнула ногой, и Маркус, изумленный, заморгал. Золотые локоны юной леди подрагивали в такт ее резким движениям. Она в ярости смяла газету своими изящными пальцами, обтянутыми столь же изящной перчаткой. «А она, оказывается, сильная женщина», – подумал Маркус. Но рад ли он этому?.. Девочка, которую он знал, исчезла. Та, что с вечно перепачканным лицом. Та, что с глазами, сияющими озорством в редкие мгновения радости. Раньше она была для него светом во тьме, а теперь одно лишь ее присутствие погружало его во мрак.
– Ох, но почему с тобой так сложно? – Каролина взглянула на брата прищурившись, когда он сделал большой глоток. – И прекрати это!
Ой, с удовольствием бы «прекратил», но, увы, Маркус не мог бороться с прошлым без спиртного. Проклятье, опьянение слишком долго не наступало. Ноги почти не держали, ему было невыносимо жарко, он обливался потом. Скоро последует припадок, а затем его скует паралич, и он окажется в аду – часами будет заперт среди ужасов прошлого.
Маркус взял платок со стола с туалетными принадлежностями и тщательно утер лоб, весь покрытый испариной. И тут глаза Каролины неожиданно наполнились слезами, и она с дрожью в голосе проговорила:
– Я знаю, что тебе больше нет до меня дела, Маркус, но я думала, что ты хотя бы позаботишься о приданом, чтобы избавиться от меня. А теперь я не смогу выйти замуж!
Ему хотелось разуверить ее, сказать, что он очень ее любит, но он не мог подобрать слов. Язык же казался… распухшим.
Уэллер нарушил тишину, наконец-то выбросив разбитое зеркало в корзину. Послышался звон осколков, но некоторые, судя по всему, угодили мимо корзины и упали на ковер. Уэллер нахмурился и, прочистив горло, пробормотал:
– Прошу прощения, милорд, но, возможно, вы захотите взглянуть на газетную вырезку, которую леди Каролина скомкала в раздражении.
Маркус молча кивнул, но Каролина не потрудилась передать ему листок, покрытый типографскими знаками. Она разгладила листок и, покраснев от гнева, прочитала:
– «До Автора дошли самые потрясающие сплетни, заполнившие Лондон с прошлого четверга. Минувшим вечером, стоя у чаши с пуншем в бальном зале леди Шелтон и размышляя о достоинствах платья цвета морской волны, в которое была облачена вышеупомянутая дама, я услышал беседу. Автор никогда бы не стал принимать участие в таком неделикатном деле, как подслушивание, но уж если одни кричат, то другие могут услышать. По слухам, Дорогой Читатель, некий лорд Б., ранее обрученный с мисс Анной Ньюпорт, находится в затруднительных обстоятельствах. Если он не женится на наследнице большого состояния, его поместью грозит разорение! Дорогой Читатель, заприте двери и спрячьте своих дочерей – или они станут добычей хищных когтей Зверя»!
Каролина умолкла и уставилась на брата.
– Ну, как ты это объяснишь?
– Никак, – буркнул Маркус. Невозможно было это объяснить, не рассказав о завещании отца.
– Я так и знала! Ты нас разорил! Когда будут описывать имущество? Может, я смогу все исправить, у меня есть связи…
Сестра продолжала бессвязно бормотать, но тут Маркус, не выдержав, закричал:
– Каролина, я не могу это объяснить, потому что мы не разорены! Это неправда!
Сестра посмотрела на него с недоверием.
– Тогда почему они пишут такие гадости? Я ведь не смогу выйти замуж, пока мы не сможем доказать, что обеспечены так же, как и раньше.
Спиртное не могло погасить ярость, разливавшуюся по венам. Маркус совершенно точно знал, откуда взялись эти слухи. И знал, кого обвинить.
Черт бы побрал Анну! Ей было недостаточно бросить его. Ей захотелось отомстить за то, что ее принуждали выйти за него. Клерк Джордж, должно быть, рассказал ей о завещании…
Мысль об отце столкнула его с края пропасти, на котором он балансировал. Его мышцы словно одеревенели, а рассудок погрузился в темные глубины души.
– Как же мы это исправим, Маркус?
Он не ответил, и Каролина нахмурилась, с удивлением уставившись на старшего брата, стоявшего с каким-то странным отсутствующим взглядом.
– Маркус, ты меня слышишь?
Встревожившись, она подошла к брату поближе. Он был совершенно неподвижен – словно окаменел. Холодные мурашки пробежали по спине девушки. Судорожно сглотнув, она приблизилась к брату почти вплотную. Подняв дрожащую руку, она дотронулась до него. Маркус даже не пошевелился.
Нижняя губа Каролины дрожала – словно ей снова было пять лет и она убегала от отцовской трости. Она толкнула Маркуса, внимательно за ним наблюдая. Но он, казалось, не замечал ее. Она с силой сжала его руку, и он начал раскачиваться из стороны в сторону.
В ужасе отпрянув, Каро зажала рот ладонью. А брат по-прежнему раскачивался. Внезапно ноги его подогнулись, и он рухнул на пол, рядом с осколками зеркала, разбросанными по ковру. А потом его начало трясти – все тело то и дело вздрагивало.
