– Это несправедливо, лично я не сделала ничего предосудительного. – Геро скрестила руки на груди. – Откуда вы знаете, что лорд Гриффин соблазнил первую жену Мэндевилла? Возможно, это просто гнусные сплетни.
– Если и так, то Мэндевилл в них верит, – заявила кузина Батильда. – Ты помнишь первую леди Мэндевилл?
– Смутно. Она ведь умерла четыре года назад?
– Немногим больше трех лет. Ты не могла с ней общаться. Она была слишком фривольна для молодой замужней леди, но она ведь из семьи Трентлок, – мрачно сообщила кузина Батильда. – Слишком легкомысленны эти Трентлоки, хотя и хороши собой. Вот Мэндевилл и потерял голову. Энн Трентлок была красавицей, семья ее с родословной, да и не бедна. Когда объявили о помолвке, то все решили, что брак получится удачным.
Геро вздрогнула. То же самое думают про ее брак.
– Так что случилось?
– Лорд Гриффин Рединг – вот что случилось. – Кузина Батильда покачала головой. – Это человек безнравственный и распущенный, и был таким с тех пор, как умер его отец. Старый маркиз умер, когда младший сын учился в Кембридже. Рединг тут же оставил ученье и повел жизнь молодого лондонского повесы. Он общался с самыми худшими представителями из низов, совращал замужних дам и был замешан в двух дуэлях. И несмотря на эти скандалы, Мэндевилл не желал слышать ничего плохого о брате, даже когда Редингу начали отказывать в визитах.
– И что потом?
– Потом Мэндевилл женился на Энн Трентлок. Эта свадьба стала сенсацией светского сезона и, естественно, привлекла Рединга. – Кузина Батильда вздохнула. – Это произошло за год до твоего выхода в свет, дорогая, но я там была. Энн не отводила глаз от брата мужа – все это заметили. Ходили слухи о том, будто она хотела заполучить Рединга, но у Мэндевилла был титул.
Геро нахмурилась:
– И что сделал Рединг?
– Он вел себя, как обычно, но, конечно, не мог не заметить страсти Энн.
– А Мэндевилл?
– Что Мэндевилл? – Кузина Батильда пожала плечами. – Полагаю, что попытался сделать так, чтобы они не встречались, но ведь Рединг его брат. И произошло неизбежное – Рединг в результате нашел возможность соблазнить жену брата.
– Неизбежное только в том случае, если человек подлец, – пробормотала Геро. Эта история повергла ее в подавленное состояние. Она сознавала, что Рединг – распутник, но совершить такое по отношению к собственному брату… Это ужасно.
– Да, но ведь все знали, что он собой представляет. – Тут заскулила Миньон и стала скрести лапкой. Кузина Батильда рассеянно почесала ее за ухом. – Когда Энн умерла при родах, братья даже перестали разговаривать друг с другом. И пошли слухи о младенце. Господь сжалился над ним, и он тоже не выжил.
– Какие кошмарные вещи вы говорите, – прошептала Геро.
– Возможно, и так. Твое сострадание делает тебе честь. – Кузина Батильда поджала губы. – Но следует быть практичными… Если бы ребенок выжил, то кто считался бы его отцом? Никакой уверенности не было. Каким бы тяжким бременем это стало для Мэндевилла и для самого ребенка?
– Наверное, вы правы, – тихо сказала Геро и нахмурилась. Ей была не по душе такого рода практичность, когда смерть невинного младенца считается благом.
Кузина Батильда наклонилась вперед и похлопала Геро по коленке.
– Все это в прошлом. Просто помни, что надо держаться подальше от Рединга.
Геро кивнула. Она раздвинула занавески на окне кареты, но ночь была темной, и она увидела лишь собственное отражение в стекле. Умереть при родах – это страшно, но насколько страшнее умереть, предав мужа? Она задернула занавески. Такой судьбы она себе не желала.
Поездка домой заняла минут двадцать. Кузина Батильда дремала, а Миньон похрапывала у нее на руках.
– Господи! – Кузина Батильда зевнула, когда они выходили из кареты. – Чудесный бал, но я уже немолода, чтобы оставаться на ногах столько времени. Я, пожалуй, отправлюсь спать.
Они поднялись по белым мраморным ступеням городского дома, который Максимус купил три года назад для Геро, ее младшей сестры Фебы и кузины Батильды. До этого они жили все вместе в Уэйкфилд-Хаусе на одной из самых богатых площадей Лондона, однако потом Максимус заявил, что никуда не годится трем дамам пребывать в доме холостяка. Геро догадывалась, что Максимус таким образом обеспечивает себе покой и личную жизнь, поэтому не возражала. Конечно, их нынешний дом не выглядел таким помпезным, как Уэйкфилд-Хаус, но был достаточно удобным и даже изысканным.
Пандерс, дворецкий, открыл парадную дверь и поклонился, хотя ему мешал круглый живот.
– Добрый вечер, миледи, мадам.
– Скорее доброе утро, Пандерс, – заметила кузина Батильда, отдавая ему накидку и перчатки. – Пусть кто-нибудь из лакеев погуляет с Миньон перед сном, а потом принесет ее ко мне в спальню.
– Слушаюсь, мадам. – Пандерс взял на руки спаниельку и стоически выдержал, когда Миньон облизала ему подбородок.
Геро улыбнулась дворецкому, сняла накидку и последовала за кузиной наверх.
– Я очень горжусь тобой, тем, что ты заключаешь этот брак, – призналась кузина Батильда, стоя у дверей своей комнаты. Она снова зевнула, деликатно прикрыв рот рукой. – Ох, дорогая, я падаю с ног. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответила Геро и пошла по коридору в свою спальню. Было уже за полночь, но, как ни странно, спать ей не хотелось.
Она открыла дверь и не слишком удивилась, когда голова Фебы в ночном чепчике высунулась из-под одеяла на ее кровати.
– Геро!
Феба была самой младшей из детей Баттенов и совсем не походила ни на Геро, ни на Максимуса. Оба, и Геро, и Максимус, были высокими и стройными, Феба – маленькой и пухлой, к великому огорчению кузины Батильды. Пышные, вьющиеся светло-каштановые волосы выбивались из заплетенных на ночь косичек, карие глаза за круглыми стеклами очков смотрели с любопытством. В ночной батистовой рубашке она выглядела на двенадцать лет, хотя ей уже полгода, как исполнилось семнадцать.
– Почему ты до сих пор не спишь? – Геро закрыла за собой дверь и скинула туфли. Комнату освещали четыре канделябра, так что было светло и тепло. – А где Уэсли?
Феба спрыгнула с кровати.
– Я ее отослала. Я буду твоей горничной, а ты расскажешь мне все-все о бале. – Феба еще не выходила в свет, и поэтому ей не позволили посетить бал в честь помолвки, к ее громкому возмущению.
– Хм. Ну… Я не знаю… Особенно нечего рассказывать.
– Ой, не дразни меня. – Феба уже расстегивала крючки на лифе платья Геро. – Миссис Тейт была там?
– Да. И ты не представляешь, в каком платье, – сказала Геро, не в силах сердиться на Фебу.
