Ингмар по-прежнему молчал. Потихоньку сознание стало возвращаться к красавице. Безмерная радость оттого, что она осталась жива и не утонула в страшном болоте, охватила ее. Она ощущала даже теплое чувство к этому викингу, из-за которого и попала в такую беду. За те короткие страшные минуты девушка испытала настоящее потрясение оттого, что всему миру было так безразлично, будет ли она, Кларисса, жить или захлебнется в зловонной болотной жиже. Было очень приятно ощущать себя спасенной, а какое, оказывается, большое удовольствие – ехать по весеннему лесу в надежных крепких объятьях! Рядом билось сильное сердце мужчины, его теплая рука крепко держала Клариссу, а игреневый конь шел быстрой рысью в сторону от плотины, удаляясь от проклятого болота.
– Вы уже пришли в себя, мадмуазель? Как вас зовут? – хрипловатый баритон викинга вернул Клариссу к реальности. Было ясно, что викинг еще недавно жил у себя на родине – говорил он с сильным акцентом. Девушка еще не совсем пришла в себя, но ощутила, что рука викинга излишне сильно прижимает ее к своему мускулистому телу.
– А разве это имеет значение?
– Я ожидал услышать горячие слова благодарности, – произнес Ингмар с холодной усмешкой, – а вы даже имя свое назвать не хотите.
– Но вы должны согласиться, мессир, – Кларисса заговорила уже уверенней, – что и ваша доля вины присутствует в том, что я упала в болото. Если бы вы и ваши друзья не преследовали нас, мы бы спокойно продолжили свою прогулку по лесу. Таким образом, вы скорее исправили свой неблаговидный поступок, чем совершили подвиг.
– Мне что, и прощения надо у вас попросить за то, что вытащил из трясины?
– За спасение, конечно, я вам благодарна, – уже улыбнулась девушка, – но вот потеря платья уж точно на вашей совести.
– Благодарность на словах, как завтрак на картинке, – ответил Ингмар, – видит око, да зуб не неймет. Предлагаю другой вариант: мы оба искупаемся и смоем всю эту грязь, я помогу вам прополоскать в реке ваше платье, а вы придумаете, как отблагодарить меня поинтересней.
С этими словами Ингмар направил своего коня к излучине Сены, которая уже виднелась из-за поредевших деревьев. Кларисса почувствовала, что тучи вновь сгущаются над ее головой.
– А может, вы просто отпустите меня?
– В таком виде? – презрительно рассмеялся викинг, – да вас примут за бродяжку, а еще вероятней – за дешевую потаскушку, и ваша доля может оказаться намного хуже той, которую я вам предлагаю.
Девушка взглянула на свое платье и постаралась отодвинуться подальше от наглой жесткой руки.
– И что, вы сами будете полоскать мое платье?
– Да, мы, викинги, сами стираем себе одежду в походах.
Наступила пауза. Кларисса не знала, что предпринять. А тем временем Дагни уже вынес охотника с его добычей на песчаный берег реки. Солнце поднялось уже довольно высоко и согревало все вокруг своими ласковыми лучами. Викинг легко соскочил с коня и аккуратно спустил девушку на землю. Кларисса, лишь оказавшись на надежной земле, обратила внимание на своего спасителя. Прикрыв глаза ресницами, она стала украдкой рассматривать рослого широкоплечего норманна. Пленница испытывала двойственное чувство. С одной стороны, викинг был причиной ее страданий, но, с другой стороны, как не крути, он не побоялся полезть в трясину, чтобы спасти ее. К тому же она не могла не признать, что северянин оказался весьма привлекательным мужчиной. Графиня никогда раньше не видела норманнов вблизи, только издалека, когда свирепые захватчики атаковали их замок. С высоких крепостных стен они казались ей грубыми и безобразными, со своими широкими лицами и злобным ухмылками во всклокоченных рыжих бородах.
Увидев, что мужчина отвлекся, девушка пошире распахнула глаза и теперь уже вовсю стала рассматривать красивого варвара. Он был намного выше Клариссы – она лишь доставала до плеча норманна. Спутанные пшеничные волосы, добела выгоревшие на южном солнце, обрамляли суровое лицо с широко расставленными голубыми глазами, опушенными густыми ресницами цвета темного меда. У него был прямой точеный нос, слегка приподнятые скулы, резко очерченные чувственные губы, искривленные в неприятной усмешке, сильный, волевой подбородок с коротко подстриженной бородой… Варвар оказался не рыжий, и не уродливый, а совсем напротив…графиня так засмотрелась на язычника, что невольно вздрогнула, когда услышала его низкий, приятного теплого тембра, голос.
– Ну что, мадмуазель, сами снимете платье или помочь? – нетерпеливо осведомился нахальный чужеземец.
Кларисса оглянулась. На другом берегу Сены виднелись родные кирпичные стены замка Мелан. Стражники, конечно, видят ее в компании викинга. Но оттуда дружинники вряд ли узнают свою хозяйку, да еще в таком грязном наряде.
– Нет, – сказала девушка, – лучше я вернусь домой и сама постираю свою одежду.
– Увы, мадмуазель, без благодарности я вас не отпущу, – викинг ступил, было к девушке, но она отпрянула в сторону.
– Хорошо, хорошо, я сама – вспыхнула пленница и стала распутывать ленты мокрого платья.
В глазах хевдинга блеснул хищный огонек. Его руки стали ловко развязывать завязки промокших во время спасения Клариссы штанов. Несчастная графиня конвульсивно сглотнула, бросив взгляд на облепленные промокшими штанами мощные бедра норманна. Его восставшее мужское достоинство красноречиво свидетельствовало об его гнусных намерениях.
– Я знала… Мне говорили, что вы, викинги, – насильники!
– Что вы, мадмуазель! – светлые брови викинга поднялись с деланным изумлением, – у нас на родине за насилие над девушкой грозит смертная казнь. Но я думаю, что вы, конечно, не девушка?
Лицо Клариссы залила алая краска гнева.
– Нет, я дракон, – ехидно процедила она.
– Ну, тогда ладно. С драконом я как-нибудь справлюсь, – ухмыльнулся Ингмар. – Но все же, я не насильник, вы просто обещали отблагодарить меня.
– Я обещала?
– Мне, наверное, надо было заставить вас клясться еще тогда, когда вы сидели в трясине. Тогда бы вы мне что угодно пообещали.
– Хорошо, – с трудом проговорила Кларисса, – но вы мне хоть дадите спокойно снять платье? Или будете сверлить даму своими бесцеремонными глазками?
– Ладно, – вынужден был согласиться возбужденный Ингмар и нехотя отвернулся к лесу. У него не было женщины уже более двух недель, а погоня и красота пленницы распалили до последнего предела.
Девушка быстро скинула грязное платье и осталась в нижней рубашке. Она повернулась спиной к реке и, наблюдая за норманном, стала тихонько заходить в воду. Через пару минут беглянка уже отошла от берега на добрый десяток ярдов, а вода еще не поднялась выше колен. Тонкая, вышитая зеленым шелком рубашка трепетала на ветру. Ингмар хотел повернуться…
