Молодой герцог Салфорд был радушным хозяином, да и его невестка, леди Генри, также отличалась гостеприимством. Ианта не только испытывала страсть к развлечениям, но и с наслаждением играла роль хозяйки дома. Ее настроение заметно улучшалось, когда первые гости переступали порог дома. Удовольствие Ианты от веселого Рождества омрачил только отказ Сильвестра пригласить на праздник сэра Наджента Фотерби. Она пыталась доказать, что коли он пригласил ее отца и мать, то мог бы с таким же успехом послать приглашение и ее жениху, но как бы ей ни хотелось раздуть пламя своего недовольства упрямством Сильвестра, оно было погашено неожиданным вмешательством ее родителей. Лорд Элвастон, которому сэр Наджент был неприятен, предупредил дочь, что если он увидит этого типа в Чансе, то немедленно вернется домой. Леди Элвастон, которая хотя и решила терпеть сэра Наджента из-за его несметного состояния, объяснила дочери, что появление примитивного денди в обществе Сильвестра будет выглядеть нелепо и может ухудшить ее отношения с семьей покойного мужа.
Сильвестр покинул Чанс в конце января, на следующий день после отъезда последнего гостя. Он направился в Блэнфорд-парк, куда прямо из Лестершира уже были посланы его охотники, но сам решил сначала заехать в Лондон. Это отклонение от маршрута ни у кого не вызвало особого удивления, ведь он сообщил матери, что в Лондоне у него есть дело. Поскольку его больше манила охота в Блэнфорде, чем женитьба, герцогиня предполагала, что сын не кинется немедленно делать предложение одной из пяти кандидаток, потому что ни одна из этих юных леди не будет присутствовать на охоте в Блэнфорд-парке. Да и в Лондоне их присутствие в это время года маловероятно. Герцогиня сделала вывод, что Сильвестру не представится возможности воплотить в жизнь столь опрометчивое решение.
Герцог Салфорд отправился в Лондон, чтобы нанести утренний визит своей крестной.
Леди Ингхэм, вдова, жила на Грин-стрит в доме, битком набитом мебелью и украшениями. Переезжая после женитьбы сына из фамильного дома Ингхэмов на Грин-стрит, где она собиралась вести уединенную жизнь, леди Ингхэм вывезла с собой все, что было ей мило и дорого. Так как ни ее сын, лорд Ингхэм, ни его мягкосердечная жена не могли сравниться характером с пожилой леди, она взяла с собой столько добра, что на этом можно было бы нажить несколько приличных состояний. Правда, леди Ингхэм щедро пообещала завещать это имущество законному владельцу после своей смерти. Кроме вещей она захватила с собой дворецкого. Перенести эту потерю лорду Ингхэму оказалось значительно легче, потому что дворецкий все больше старел, с каждым днем становился все упрямее и придерживался порядков, которые лорд Ингхэм считал пережитками прошлого. Сейчас старый слуга неторопливо передвигался по дому и величественно выполнял свои обязанности. Он отговаривал вдову от многолюдных приемов и предлагал что-нибудь типа небольшого званого вечера или игры в карты. К счастью, леди Ингхэм и сама не испытывала особого желания давать обеды и балы и выдвигала в качестве оправданий такому манкированию светскими приличиями свой преклонный возраст и многочисленные болезни. Правда, ей было только пятьдесят шесть лет, и никто толком не знал, чем она страдает, разве что подагрой. Ходила леди Ингхэм, опираясь на трость из черного дерева. Когда же ей предстояли какие-либо серьезные действия, которые грозили вызвать учащенное сердцебиение, она немедленно посылала за сэром Генри Халфордом, который настолько участливо относился к ее здоровью, что на него всегда можно было положиться.
Когда Сильвестр прошел в заставленную мебелью гостиную, леди Ингхэм поприветствовала гостя несколько пренебрежительным кивком, но в душе все же была рада его визиту. Язвительно посетовав крестнику, что стала забывать, как тот выглядит, она постаралась выпрямить спину и протянула руку для поцелуя. Смягченная изяществом, с которым герцог Салфорд исполнил сей ритуал, она жестом велела ему сесть в кресло, стоящее напротив камина, и осведомилась о здоровье его матери.
— По-моему, когда я уезжал, она чувствовала себя неплохо, — ответил Сильвестр. — Лучше расскажите, как вы поживаете?
Пожилая дама с удовольствием поведала о своем здоровье, уделив этой теме минут двадцать, собираясь развивать ее и дальше, но вдруг она вспомнила о мучившем ее вопросе. Вдова внезапно завершила нескончаемый перечень болезней.
— Хватит об этом! — остановила себя леди Ингхэм. — Расскажи-ка мне лучше о вдове твоего брата. Ходят слухи, будто она собирается выйти замуж за щеголя. Я знавала его отца. Он был сентиментально-слащавым увальнем, хотя и производил впечатление приветливого и дружелюбного человека. Поговаривают, будто его сын — верх совершенства. Полагаю, у него водятся денежки? Старый Фотерби должен был оставить большое состояние.
— О, Фотерби богат, как Крез! — подтвердил Сильвестр.
— В самом деле? Гмм… — Очевидно это известие произвело на леди Ингхэм сильное впечатление, поскольку она ненадолго задумалась и через несколько секунд поинтересовалась: — Она что-то слишком уж торопится вновь выйти замуж, тебе не кажется? А что будет с мальчиком?
— Естественно, он останется в Чансе.
— Что? — Вдова недоуменно уставилась на Сильвестра. — Твоей бедной матери придется воспитывать внука?
— Нет, конечно! — Сильвестр взял свой монокль, и поигрывал им, с интересом наблюдая, как огонь камина отражается на его стекле. — Я и сам подумываю о том, чтобы жениться, мадам.
— Ну что ж, пора! — резко согласилась хозяйка дома. — Поговаривают, на дочке Торрингтона?
— Мне кажется, она отвечает требованиям, которые я предъявляю к своей будущей супруге… Только сомневаюсь, что она не будет скучать в Чансе. Я поставил себе цель, мадам, — выбрать жену, которая понравится моей матери.
Если леди Ингхэм слова герцога Салфорда и показались странными, то вида она не подала.
— А что говорит твое сердце? Ты любишь? — осведомилась она.
— Отнюдь, — покачал головой Сильвестр. — Теперь видите, в какой сложной ситуации я оказался. Посоветуйте, как быть.
Вдова леди Ингхэм молчала. Сильвестр знал, что она размышляет над его словами, поэтому не стал ее торопить, а сидел и терпеливо ждал, лениво покачивая моноклем.
— Можешь налить себе вина, — неожиданно предложила леди Ингхэм. — Я тоже выпью… хотя уверена, что мне станет от него только хуже.
Сильвестр встал и подошел к столу для закусок, на котором стоял серебряный поднос. Вернувшись к огню, он протянул вдове стакан шерри и шутливо произнес:
— Если бы вы были не просто крестной, а моей доброй феей, мадам, вы бы взмахнули своей волшебной палочкой и безошибочно указали, какая невеста мне нужна.
