— Черт, какая неудача! — воскликнул лорд Уинчингем. От досады слова его прозвучали неестественно громко.
Вдовствующая герцогиня не обратила ни малейшего внимания на его досаду. Шурша шелковыми юбками и звеня драгоценностями, она медленно прошествовала к Тине, которая тихо стояла на коврике перед камином и тревожно наблюдала за этим обменом любезностями.
Вдовствующая герцогиня шла с достоинством, как корабль под парусами. Наконец остановилась в нескольких футах от Тины, и от ее проницательных, несмотря на возраст, глаз не ускользнула ни одна деталь во внешности девушки. Слегка улыбнувшись, она повернулась к внуку:
— Почему ты не представишь мне это дитя? Твои манеры, Стерн, становятся все хуже и хуже! Впрочем, я тебе уже неоднократно это говорила!
Простите, бабушка, — извинился лорд Уинчингем. — Позвольте представить вам мисс Тину Крум, которая нанесла мне неожиданный визит. Она — дочь моего старинного друга. Тина, это моя бабушка, которая с младенчества бранит и мучает меня! Уверен, я не смогу сделать ничего, что она сочла бы правильным! Старуха снова хихикнула:
— Ты недооцениваешь себя, мальчик! Я всегда говорила, что ты дьявольски красив, но это единственный комплимент, который я могу тебе сделать!
Герцогиня протянула руку Тине, а та присела в глубоком реверансе.
— Вы действительно красивы, — тихо, словно самой себе, сказала герцогиня, — вернее, будете красивы, когда вас прилично оденут. Так, дайте подумать. Вы, должно быть, дочь моего старинного друга Николаса Крума, младшего сына благородного отца? Да. в вас есть что-то от Николаса, к тому же вы, вероятно, богатая наследница, и скоро весь Лондон будет у ваших ног!
Тина не успела открыть рот, чтобы ответить, как внезапно герцогиня оглушительно чихнула:
— Апчхи! Где мой носовой платок? Где этот проклятый мальчишка? Я же велела ему быть все время подле меня! Абдул! Абдул! — Ее звонкий голос разнесся по комнате, и она энергично, совсем не по-старушечьи, быстрее внука подошла к двери, распахнула ее и закричала: — Абдул! Проклятый мальчишка! Ну, я покажу ему, пусть только появится!
В коридоре послышался топот, и, к удивлению Тины, в комнату влетел черный мальчик, одетый так же необычно, как и его хозяйка. Он опустился на одно колено перед герцогиней и, словно зная, что ей нужно, кротко протянул ей маленький ридикюль, расшитый бисером, из которого торчал белый, обшитый кружевом носовой платок. Герцогиня выхватила ридикюль и, снова чихнув, отвесила мальчику подзатыльник.
— Не отходи от меня! — резким тоном приказала она. — И есть я тебе больше не дам: ты и так толстый!
Пока она распекала мальчика в блестящем зеленом тюрбане, Тина повернулась к лорду Уинчингему и тихо прошептала:
— Объясните ей, кто я на самом деле! Он кивнул:
— Объясню, как только смогу вставить слово, — и вдруг хитро прищурился. — Нет, оставим как есть! Николас Крум давно умер, но он, наверное, согласился бы быть вашим родственником!
— А он действительно был родственником, только очень дальним. С нами он никогда не общался, мы для него были слишком бедны!
— Сейчас ему придется исправить свою ошибку! Если моя бабушка думает, что вы его дочь, пусть так и думает!
— Ну разве можно?! — запротестовала Тина.
— Предоставьте это мне! Если вы наследница, то больше ничего не надо будет говорить!
До Тины сразу же дошел смысл его слов. Одно дело представить свету бедную, никому не известную девушку, и совсем другое — богатую наследницу!
— Я не могу… — начала она, но поднятая рука лорда остановила ее.
Герцогиня наконец перестала распекать своего пажа, высморкала свой аристократический нос и посмотрелась в овальное, украшенное драгоценными камнями зеркальце, которое всегда носила в ридикюле. Затем подошла к внуку и Тине и продолжила разговор точно с того места, на котором он прервался:
— Миссис Браунинг сказала мне, дитя мое, что вы приехали в Лондон, чтобы быть представленной в свете, и ищете компаньонку. Что ж, раз Анна Ловелл заболела, сопровождать вас буду я!
— Вы, бабушка? — Лорд Уинчингем с трудом выдавил из себя эти слова.
— А что ты так удивляешься, мой мальчик? Зачем же я приехала сюда? Разумеется, для того, чтобы занять место Анны. Да и мне для разнообразия интересно встретиться с молодым поколением! Мне до смерти надоел Бат и все мои подружки с их бесконечными болезнями и воспоминаниями о минувших днях. Все-таки приятно, когда тебя находят, если знают, где искать, а, юный франт? — Она ткнула лорда в живот костлявым пальцем и, хихикнув, добавила: — Я слышала, ты большой озорник! На прошлой неделе видела твою пассию в экипаже. Бьюсь об заклад, она обходится тебе в кругленькую сумму?
Лорд Уинчингем нимало не смутился.
— Я удивлен, бабушка, вы ведь вообще не должны об этом знать, — с притворной суровостью произнес он.
Она засмеялась.
— Не так уж много есть вещей, о которых я не знаю, — парировала она. — Может быть, я старая, но не глухая, во всяком случае, не настолько глухая, чтобы не слышать о твоих грешках. И все же иногда ты меня удивляешь. Кто бы мог подумать, что ты будешь готов плясать под дудку дебютантки?
— Боюсь, мадам, я застала его врасплох, — кротко произнесла Тина.
Герцогиня подняла брови.
— Значит, у вас все-таки есть голос? — съязвила она. — Я уже начала бояться, что у вас есть только хорошенькое личико. Значит, вы застали его врасплох? Хотела бы я знать, прежде всего, что заставило вас явиться к моему внуку?
Я опекун Тины, — поспешно вмешался лорд Уинчингем. — Ее отец оставил ее на мое попечение, когда она еще была в школе. Тина приехала прямо из пансиона для юных леди на севере Англии. Почта сейчас работает отвратительно, и я еще не получил письма, сообщающего о ее приезде. Она приехала раньше, чем оно пришло.
— Опекун, да? — осведомилась герцогиня. — Однако, девочка, должна сказать, у вашего отца был странный вкус, если в качестве вашего опекуна он выбрал моего внука! Но богатые люди любят держаться вместе. Вероятно, он считал, что ваше состояние будет сохраннее в руках его светлости, чем в руках человека победнее его. Могла ли быть иная причина? — Она украдкой глянула на внука, который неотрывно смотрел на нее.
— Похоже, бабушка, ваше предположение верно. Как бы то ни было, Тина здесь. Что мы можем для нее сделать?
— Разумеется, ты должен дать бал, — тут же заявила бабушка. — Давно уже в этом доме не давали приличных балов! — Сделав акцент на слове «приличных», она хихикнула. — По этому случаю тебе придется отказаться от своих дружков, не так ли, мальчик? — весело спросила она и, повернувшись к Тине, поинтересовалась: — У вас есть что надеть, дитя мое?
