У Далтона не было преимущества дружеских отношений со «лжецами». Даже Джеймс был скорее соратником, чем другом, поскольку образовавшаяся между ними связь выковалась в ходе небольшого приключения не так давно, когда Агата, сестра Джеймса, отчаянно нуждалась в помощи Далтона.
Одной рукой Далтон поднял Джеймса на ноги. Молодой человек весил все еще очень мало. Он медленно шел на поправку, но ранение и предыдущее тюремное заключение довели его до последней черты. До сих пор он не набрал еще и половины своего бойцовского веса.
Еще одна жизнь была разбита войной с Наполеоном. Когда же этот безумец перестанет отнимать у Англии ее сынов?
Джеймс немного отдышался и теперь отряхивался, хотя спортивный зал был безупречно чист. Он тактично переменил тему разговора.
– И все же я не понимаю, почему это дело не поручили мне. Я должен был играть роль художника, а художнику не обязательно иметь атлетическое телосложение.
Керт хрюкнул, собирая разбросанное спортивное снаряжение.
– Слаб, как девчонка. Даже Баттон смог бы тебя размазать, как пудинг.
Далтон невозмутимо посмотрел на Керта:
– Ты нас догонишь, Керт?
Керт бросил взгляд через плечо и снова фыркнул, одной рукой поднял тяжелый спортивный снаряд и понес в комнату для хранения оружия. Только неисправимый оптимист мог бы истолковать его фырканье как знак согласия.
Далтон посмотрел вслед удаляющемуся Керту и повернулся к Джеймсу:
– Тебе не поручили это дело еще по двум причинам. Во-первых, ты засветился, когда принял на себя пулю, предназначавшуюся лорду Ливерпулу. Во-вторых, всем хорошо известно, что большую часть прошлого года ты провел за пределами страны. А именно в это время и действовал сэр Торогуд. – Далтон покачал головой. – Извини, Джеймс. Я знаю, ты думаешь, что готов к бою, но в этом случае слишком многое поставлено на карту.
– Я думал, ты считаешь это дело легкой прогулкой, которая вполне по силам самодовольному идиоту. – Джеймс вытерся полотенцем и снял с вешалки свою рубашку.
Далтон подал Джеймсу жилет и галстук. Через несколько минут должно было состояться заседание членов «клуба», но Керт настоял на том, чтобы Джеймс не пропускал ни одного дня тренировок.
– Так оно и есть. Но инакомыслящие принимают различные обличья. Даже такой незначительный тип, как сэр Торогуд, может обладать значительной властью, позволяющей ему привлечь сторонников, ведь популярность его рисунков растет день ото дня.
Джеймс улыбнулся, свободным узлом завязывая шелковый галстук:
– Мне тоже нравятся его рисунки. Помнишь карикатуру на сэра Мозли, присвоившего средства сиротского приюта? Он там изображен противоположностью святого Николая, похищающего детские носки? Этот рисунок я повесил у себя дома.
– Рисунок произвел фурор. Этот скандал стоил Мозли должности в попечительском совете и обернулся неприятностями для нескольких высокопоставленных особ.
– И поделом им! – сказал Джеймс.
– Точно. – Далтон кивнул. – Об этом я и говорю. Власть.
– Пока сэр Торогуд пытается привлечь внимание общества к вопиющим и несправедливым различиям между классами, – запротестовал Джеймс. – Ты, если помнишь, и сам в некоторой степени реформист.
Далтон поднял брови.
– Я этого не отрицаю. И все же существует вероятность того, что реформистская платформа используется для завоевания популярности, и что за сэром Торогудом стоит кто-то еще. Иначе зачем завеса секретности? Почему мы до сих пор не можем узнать, кто он на самом деле?
– А этот издатель Брейтуэйт не хочет раскрыть тайну?
Далтон покачал головой и подал Джеймсу сюртук.
– Ему нечего рассказывать. Карикатуры приносит служанка примерно раз в две недели, каждый раз в разное время. После доставки он всегда платит наличными и, естественно, не знает ни адреса, ни номера банковского счета.
Джеймс натянул сюртук.
– Значит, нужно проследить за служанкой.
Они поднялись из подвала, где находился спортивный зал, на основной этаж. Далтон хотел зайти за еще одним «лжецом», который тоже должен был присутствовать на собрании.
– Я уже дал поручение Фиблсу. Он будет наблюдать за редакцией «Сан». Когда появится служанка, Брейтуэйт подаст ему знак. Но на это потребуется время, поскольку в последней посылке рисунков было столько, что хватит на несколько газетных номеров. А мы тем временем займемся осуществлением вспомогательного плана.
Когда они вошли в отдаленные комнаты школы шпионов, то в первом же кабинете застали основателей школы Лилиан Рейнз и ее супруга. Худощавый темноволосый человек стоял рядом с одетой по последней моде пышной женщиной. Джеймс прошел мимо Далтона и совершенно неожиданно заключил леди в объятия, тем более что муж дамы стоял менее чем в двух футах от нее.
– Агги!
– Джеми, отпусти меня! Ты же знаешь, что Саймон терпеть не может, когда ты меня обнимаешь.
– Тебе не следовало выходить замуж за этого старикашку, Агги. Ты стала такой скучной. – Джеймс поцеловал сестру в щеку.
Агата засмеялась и обратилась к мужу:
– Саймон, разве я кажусь тебе скучной?
Саймон одарил жену таким пылким взглядом, что Агата густо покраснела. Шутка Джеймса была забыта, и счастливые молодожены не отрывали друг от друга влюбленных взглядов.
Далтон улыбнулся. Не так давно он представлял себе, что дело с Агатой Каннингтон приведет совсем к другой развязке. Он приложил все усилия, чтобы Саймон и Агата остались вместе, и это было к лучшему. Агата оказалась слишком непредсказуемой, чтобы из нее получилась достойная леди Этеридж.
И все же такие женщины, как Агата, по-видимому, встречались редко. Многие обладали роскошными фигурами и красивыми личиками, некоторые даже были умны, но ему никак не удавалось найти женщину с сердцем.
С настоящим сердцем, с пониманием истинной верности и преданности, по крайней мере с чем-то еще, помимо моды и сплетен.
– Думаю, таких, как она, сейчас мало, не так ли? – Далтон поднял брови. – Мне, например, все время попадаются исключительно глупые создания вроде миссис Симпсон.
Агата слегка подняла голову и нахмурилась:
– Миссис Симпсон? Клара Симпсон, вдова?
– Вдова? – Далтон на секунду задумался. – Полагаю, это кое-что объясняет. А почему ты спрашиваешь?
С рассеянным видом Агата взяла мужа под руку и придвинулась к нему настолько близко, насколько позволяли приличия.
– Я не слишком хорошо ее знаю, но всегда считала ее разумной. К тому же доброй.
Далтон сомневался и в том и в другом, но только улыбнулся, глядя на сияющую от счастья Агату.
– Я бы сказал, что сейчас ты обо всех думаешь хорошо.
Саймон хохотнул.
