Коул постучал в дверь и, когда на пороге появилась пожилая женщина с седыми волосами, аккуратно собранными в пучок на затылке, вежливо снял шляпу, чтобы поздороваться:
– Здравствуйте, я...
– Я знаю, кто вы, Коул Маккензи, – резко оборвала его дама. – Вы тот человек, что довел мою бедную девочку до слез. – Женщина всем видом выражала крайнее недоброжелательство. По всей видимости, это та самая экономка, о которой говорил Лоуфорд.
Коул невозмутимо кивнул.
– А вы, должно быть, экономка. Я помню, папаша О'Ши говорил, что его супруга умерла сразу после рождения Мэгги.
– Я и не говорила, что она моя дочь. Да, я экономка. Меня зовут Элли Мастерс.
– Рад знакомству, миссис Мастерс.
Экономка по-прежнему сохраняла недовольный вид.
– Мисс Мастерс, позвольте заметить.
– Прошу прощения. Не будете ли вы столь любезны передать мисс О'Ши, что я хочу поговорить с ней.
– Передам, когда она проснется. Бедняжка так измучилась за последнее время, что едва дошла до дома. Не стану же я ее будить! Коул не мог понять, почему в таком маленьком городишке столько неприятных людей сразу! Может, что-то с водой? Бедные люди на протяжении жизни пьют отравленную воду, и характер у них портится на глазах. По крайней мере в Лоуфорде, кажется, возможно все. Все самое плохое, естественно.
– Не возражаете, мисс Мастерс, если я все-таки войду в дом?
– А если возражаю?
– Я всю равно войду.
– Я так и думала. – Она отступила в сторону, пропуская его. – Как следует вытирайте ноги и не вздумайте будить мою девочку.
Переступив порог, Коул почти сразу почувствовал себя как дома. Обстановка показалась ему очень милой и по-домашнему уютной. На первом этаже располагались гостиная, маленькая столовая, кухня с водопроводом и, по всей видимости, одна из спален.
– Вы осматриваете дом так, как будто собираетесь его купить, – обронила Элли.
– А чья спальня на первом этаже? – спросил Коул, указывая на дальнюю комнату с приоткрытой дверью.
– Моя. И не суйте свой нос куда не следует, – добавила она, захлопывая дверь в спальню.
– А сколько комнат наверху, мисс Мастерс?
– Комната Мика. Комната Мэг... я хотела сказать, Маргарет. И ванная.
– Отлично. Значит, у нас все получится.
– Что получится? – спросила Элли Мастере.
Экономка продолжала смотреть на Коула с крайним подозрением. Он даже подумал, что нелегко, наверное, так долго носить на лице недовольную гримасу.
– Что ж, Элли, слушайте меня внимательно: готовьтесь к переменам. Вы переезжаете в спальню на втором этаже.
– Нет, сначала вы послушайте меня, мистер Маккензи...
– Просто Коул, Элли.
– Я веду хозяйство в доме с того дня, как родилась Мэгги, и не позволю вам здесь распоряжаться! Я оставалась в доме даже тогда, когда Мику вздумалось искать золото на Аляске. Разумеется, я всегда знала, что однажды он вернется в свой родной дом. Так что никакой проходимец вроде вас не смеет указывать мне и менять здешние порядки.
– Я и в голове не держал подобного, Элли, милая моя, – промурлыкал Коул, подхватывая экономку под руку. – Указывать вам, скажете тоже! Такой прекрасной женщине, как вы, совершенно незачем беспокоиться по пустякам и воображать невесть что прямо с порога. Знаете, мне тут сказали, что вы готовите лучший кофе в городе. Уверен, что они говорили правду. Так почему бы нам просто не поболтать с вами за чашечкой-другой? Что вы скажете?
«Видишь, отец, кое-чему я у тебя все-таки научился», – подумал Коул, сам удивляясь собственной обходительности и терпению. Он услужливо пододвинул для Элли стул, достал из буфета две чашки и наполнил их из стоящего на плите кофейника.
Едва сев за стол, он тут же с невинным видом демонстративно принюхался.
– Не может быть, чтобы чутье меня обмануло. Я чувствую запах свежей выпечки. Должно быть, сладкое печенье? Сразу вспомнил дом.
– Что правда, то правда, – кивнула Элли, поднимаясь из-за стола. Через минуту она вернулась с полной тарелкой печенья. – Я испекла его для Мэг... для Маргарет. Думала хоть немножко ее порадовать. – Элли подалась вперед и шепнула заговорщическим тоном: – Между нами, она жуткая сладкоежка, хоть и не хочет в этом признаться.
– Вы правы. Помню, еще на Аляске, когда я ездил в Доусон-Сити, всегда привозил ей пакет мятных леденцов. – Он тут же вспомнил слова Мэгги о том, что он грубо обходился с ней. Да уж, короткая у малышки память.
– Может, расскажете мне, что у вас на уме, Коул Маккензи?
– Собираюсь переехать сюда. Не знаю, надолго ли, но в любом случае, думаю, лучше будет, если я поселюсь на первом этаже, а вы с Мэгги – наверху.
Элли поджала губы и медленно покачала головой:
– Не думаю, что ей понравится ваша идея. Мы еще даже не дотрагивались до вещей Мика.
– Здесь есть пустой чемодан, Элли?
– Да. – Элли продолжала хмуриться.
– Я сам соберу его вещи и оставлю в чемодане, пока вы будете жить в его комнате.
– Не знаю, может, стоит посоветоваться с Маргарет? – колебалась Элли.
– Элли, – внушительно заметил Коул. – Папаша О'Ши сделал меня опекуном Мэгги, и я имею право решать, где мне находиться.
– Девочка просит называть ее Маргарет, – поправила его Элли.
– Я в курсе. Но коней на переправе не меняют, для меня она навсегда останется малышкой Мэгги.
– Для меня тоже. – Впервые за разговор она позволила себе сдержанную улыбку, так что Коул мог праздновать победу.
– Вот что я еще хочу добавить, – начал Коул, взяв Элли за руку. – Как бы мне ни хотелось баловать ее и потакать ее прихотям, но отец не для того сделал меня ее опекуном. Я должен думать о ее благе. И мне понадобится ваша помощь, Элли. Мне нужно, чтобы вы поверили, что я все делаю ради нее, даже если ей будет казаться наоборот. Думаю, что всем нам будет проще, если я перееду сюда, пока она спит. – «Да уж, – подумал он про себя, – так я избавлюсь от очередной истерики». – Так где пустой чемодан?
– В чулане рядом с ванной. Комната Мика слева от лестницы, Мэгги – справа.
После разговора Элли ушла к себе в комнату собирать свои вещи, а Коул поднялся на второй этаж, чтобы взять чемодан и сложить вещи друга. Много времени на такую процедуру не потребовалось – папаша О'Ши отличался крайней неприхотливостью. Коул уже собрался закрывать чемодан, как ему на глаза попался старый смокинг. Папаша О'Ши обожал его и даже на Аляске иногда надевал его вечером, чтобы раскурить одну-две трубки возле костра за дружеской беседой. И тут Коул понял, какое несоответствие бросилось ему в глаза тем утром в конторе О'Ши. На его рабочем столе лежали трубка и табакерка!
Но папаша О'Ши никогда никуда не ходил без своей любимой трубки! Никогда и никуда.
