— Роланд, — услышал он ее робкий голос. — Ты не сердишься на меня за то, что я не могу сразу выйти за тебя замуж?
— Сержусь? Глупышка, конечно, нет, — он теснее прижал ее к себе и коснулся губами ее волос. — Видишь ли, мне хочется видеть тебя, но я не могу, не смею приблизиться к Риверс Корту: твоя бабушка может выпроводить меня! Я и решил сразу предложить тебе выйти за меня замуж. Если уж мы поженимся, твоя семья будет вынуждена сказать «да», не так ли?
Жонкиль с сомнением пожала плечами:
— Отец — не тот человек, которого можно принудить к чему-то, — сказала она.
— Возможно, ты права, — сказал Роланд печально. Он встал и начал быстро ходить взад и вперед по комнате. Она грустно смотрела на него. Какой у него суровый вид! Жонкиль боялась, что разочаровала его. Но, конечно, ни один мужчина не может ожидать, что девушка согласится выйти за него замуж после двух дней знакомства.
Чартер остановился перед ней. Жесткое выражение его губ смягчилось, когда он увидел ее грустный взгляд.
— Ты прелесть! — сказал он. — Не смотри так. Клянусь, я не сержусь. Я не буду торопить тебя, детка. Оставим все, как есть. Подумай.
Она встала и положила ладонь на его руку.
— Можно, Роланд? Я многим обязана отцу и бабушке. Не хочется обманывать их.
— Я не столь честен, как ты, дорогая, — сказал он, коротко рассмеявшись. — Однако мне нравится твоя преданность тем, кто заботился о тебе. Но мне-то, мне ты очень нужна. Вот в чем беда.
Сердце ее забилось сильнее от его слов. Она нужна ему, как это прекрасно!.. И он такой замечательный... Ничто не имело значения, ничто, когда он обнимал и целовал ее.
— Я схожу с ума, Роланд, — прошептала она, уткнувшись в его плечо. — Я не должна, нельзя так... Роланд, позволь мне все обдумать. Приезжай снова поскорей. Тогда я дам тебе ответ.
Он не смел торопить ее. Но вдруг она узнает что-нибудь о нем? Вдруг упомянет его имя и провалит все дело? Однако приходилось ждать.
— Хорошо, дорогая, — сказал Роланд. — Только поклянись, что ты ни слова не скажешь дома и не расстроишь все.
— Я не скажу бабушке, — пообещала она. — А отец в отъезде.
— Поклянись также, что, когда я приеду сюда в следующий раз, ты скажешь мне, что согласна, что выйдешь за меня замуж и представишь меня своей семье как мужа.
Она затрепетала в его объятиях.
— Все это так ни на что не похоже, так странно...
— Да, дорогая. Но это жизнь! Лучшее в ней — безоглядность, поступки, которые человек совершает, не думая о последствиях.
— Это так отличается от того, чему учила меня бабушка...
— Ты любишь меня? — прервал он ее.
— Люблю, конечно люблю, Роланд.
Он поцеловал ей веки и маленькую ямку на подбородке.
— Ты восхитительна, Жонкиль. Если ты не пообещаешь мне сразу же после Рождества выйти за меня замуж, я снова уеду в Африку.
— Нет! Пожалуйста, не делай этого, Роланд. Я только нашла тебя.
— Тогда скажи, что ты выйдешь за меня замуж.
— Я подумаю. Это было бы удивительно хорошо: свободна, с тобой... Мне так надоел Риверс Корт.
— Я сделаю тебя счастливой, Жонкиль, — прошептал он, прижавшись губами к ее уху. И он не лгал. Он чувствовал необычайную нежность к этой девочке.
Чартер вернулся назад в Лондон в некотором смятении, не понимая, что с ним происходит. А она возвратилась в Риверс Корт еще более ошеломленная и пораженная. Он хочет жениться на ней — сейчас же. Он снова приедет в Чанктонбридж двадцать седьмого декабря, чтобы узнать ответ. А Рождество проведет с Микки и Гарри Поллингтонами в Лондоне. Он сказал, что будет думать о ней постоянно, что вернется в Африку с разбитым сердцем, если она отвергнет его.
С этого часа Жонкиль не знала покоя. Она была безмерно счастлива... и ужасно несчастна. Ей хотелось выйти замуж за Роланда, однако не хватало духу действовать за спиной отца, бабушки, нанести им такой удар. С другой стороны, если она откроет им все наперед, они могут разлучить ее с Роландом, запретить им видеться. Мистер Риверс не часто обсуждал ее будущее, но когда разговор заходил об этом, то выражал надежду, что она выйдет замуж за человека со средствами, с положением.
Рождество с бабушкой было невыносимо скучным и одиноким. Рождественский ужин, подаваемый торжественным и невозмутимым Питерсом в большой мрачной гостиной, был бесконечным и беспредельно тоскливым. Жонкиль постоянно думала о Роланде, представляла, как он в это время у Поллингтонов сидит за праздничным столом рядом с какой-нибудь хорошенькой девушкой, с улыбкой смотрит на нее своим неотразимым взглядом, флиртует с ней. Жонкиль испытывала новое и мучительное чувство — ревность. Она хотела, чтобы все его улыбки предназначались только ей!
Когда настал условленный день, ее нервы были напряжены до предела. Она разрывалась между желанием сделать все, как хочет Роланд, и чувством долга по отношению к отцу и бабушке.
Двадцать седьмого декабря Роланд Чартер снова приехал в Чанктонбридж и встретился с ней в той же гостинице. На этот раз Жонкиль не была так робка, но ее состояние было близко к истерике.
— Я не могу жить в Риверс Корте без тебя, Роланд, не видя тебя, — сказала она, — мне невыносима мысль, что ты можешь уехать, вернуться в Африку.
И тут он понял, что не брал в расчет ее чувства. Понял, какую ужасную боль он причинил ей, насколько смутил ее покой, нарушил всю ее жизнь. Однако не мог не ликовать, увидев в ее глазах, почувствовав в ее словах признаки капитуляции.
— Моя дорогая, — сказал он. — Я не поеду в Африку, если ты дашь ответ, который я жду.
— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж — немедленно?
— Да.
Она тяжело вздохнула, спрятав лицо на его груди; сердце ее бешено колотилось. Бабушка стала что-то подозревать, разглядела круги у нее под глазами. Сегодня утром она решительно объявила, что написала в Висбаден и спросила мистера Риверса, не хочет ли тот, чтобы его приемная дочь приехала к нему.
— Отец может в любую минуту вызвать меня в Висбаден телеграммой. Что мне тогда делать?
— Не дрожи так, детка. Доверься мне, — сказал он. — Приезжай в Лондон. Найди какой-нибудь предлог, чтобы выбраться. Скажи, допустим, что тебе надо повидаться с миссис Оукли. А я все улажу: кольцо, регистрация. Не волнуйся.
Она задрожала еще сильнее и посмотрела на него.
— Я должна это сделать? Смогу ли я?
— Если ты в самом деле любишь меня, дорогая.
— Я так люблю тебя, я не могу расстаться с тобой... Роланд, наверно, это ужасно, но я сделаю так... Я приеду. И с этим нельзя затягивать, так как отец может прислать за мной.
Он прижал ее к себе.
— Ты прелесть, ты абсолютная прелесть, ты молодец, смелый ребенок, Жонкиль. Я буду любить тебя всегда, я клянусь тебе.
