Все в Англии были потрясены такой сменой монархов, потому что любили Эдуарда, их золотого бога, при правлении которого они процветали; а король Генрих VI, сын Катерины Валойс, был безрассудным, унаследовав скрытую болезнь матери – безумие. Бесхитростный и безгрешный, король провел больше времени на коленях, чем на троне, позволив жене взять власть в свои цепкие руки. Так как англичане презирали королеву Маргарет, они выступали с требованиями вернуть им их любимого Неда, предпочитая даже его простолюдинку Вудвилл, обворожившую короля, продажной француженке, принцессе Анжуйской, на которой женился Генрих.
В том же, 1471 году, Эдуард поплыл домой, и в Барнете, севернее Лондона, в последний раз встретился со своим кузеном Невиллом в сражении. Вероломный граф Уорвик, понимая, что они проиграли, попытался трусливо бежать с поля боя. Люди Эдуарда поймали его на краю леса, и через несколько секунд «делатель королей» был мертв. Это была блестящая победа, но никто не упивался ею так, как брат Эдуарда Ричард, герцог Глостер. В свои восемнадцать лет он в первой большой битве блестяще руководил целым флангом армии Эдуарда.
Из Барнета они двинулись на северо-запад, в Тьюксбери, и там одержали громкую победу над Маргарет, убившую своего младшего сына (который, по словам некоторых, не был действительным наследником Генриха, а был плодом незаконной любовной связи с Эдмондом Бьюфортом, герцогом Сомерсетским). Саму Маргарет с позором отослали на родину, во Францию, а взятого в плен Генриха снова заключили в Тауэр.
В далеком Рашдене до Изабеллы информация о сражениях доходила из «вторых рук», от ее брата Гила, который с восторгом рассказывал ей об этом, яростно размахивая кинжалом, как мечом, и так образно описывая сражения, как будто сам в них участвовал.
– Только подумай, Белла, – восхищался Гил, – Глостеру всего восемнадцать, а он уже лучший военный полководец во всей Англии! Вообрази, какое он, должно быть, представляет зрелище на поле боя: Ричард Глостер размахивает своей мощной секирой, его зычный голос разносится по всему полю, вдохновляя воинов, роскошный флаг с изображением белого вепря развевается на фоне неба! Боже праведный, да я бы отдал жизнь за такого человека, как он!
– Ах, Гил, – вздыхала Изабелла, – как ты можешь восхищаться, говоря о войне? Когда я думаю об этих людях, которые бессмысленно гибнут или получаю ранения, мне становится дурно, и у меня болит сердце за их женщин.
Мальчик спрыгнул с копны сена, на которой стоял, воображая, что это холм, с которого он обозревает поле боя.
– Ты не понимаешь, Изабелла. Это путь настоящего мужчины – бороться и умирать. Только трусы, подобные толстому лорду Оадби, скрываются в замках. Я сомневаюсь, что этот человек когда-нибудь участвовал в турнире! – Гил с отвращением и презрением усмехнулся.
– Возможно, что и не участвовал, – согласилась Изабелла, зачерпнув пригоршню орехов для маленькой белки с пушистым хвостом, сидевшей перед ней. Глаза у белки загорались, когда она с готовностью протягивала свои крохотные лапки за лакомством. – А ты что скажешь, Джаспер? – спросила девочка, поднимая вверх орех. Белка громко затрещала, и Изабелла засмеялась. – Спасибо, – кивнула она, отдавая белке заслуженную награду.
Пока малышка жадно вгрызалась в орех, девочка исследовала ранку на ее теле, нанесенную в схватке с другой белкой. Ранка хорошо заживала, и, убедившись, что белочка больше не требует такого ухода, Изабелла повернулась к брату.
– Уже позднее утро, – заметила она, – нам надо поспешить, иначе мы опоздаем на урок к господину Джексону.
Так как леди Шрутон ясно дала понять, что Изабелле нежелательно ходить туда, где женщины Рашдена собирались за такими чисто женскими занятиями как вышивание и прядение, девочка стала посещать школьные занятия вместе с братом. Господин Джексон в любом случае научил бы ее читать, писать и считать, и, хотя ему казалось странным, что она интересуется и другими областями знаний, он не возражал по поводу обучения сестры и серьезно объяснял Изабелле все, как и Гилу.
Другого женского общества, кроме кухарки и нянюшки Алисы, у Изабеллы не было, и ей не у кого было учиться женским добродетелям и обязанностям хозяйки замка, чему бы научила мать… Но если бы Изабелла и понимала, что ей не дают должного образования, не очень стала бы беспокоиться об этом.
Все еще чувствуя себя несчастной, она успела привыкнуть к своей странной жизни, которая во многом соответствовала ее необычной природе больше, чем любая другая.
Замок Рашден, Англия, 1473 год.
– Изабелла! Изабелла, где ты?
Девочка, забравшаяся в амбар, свернулась калачиком и ничего не отвечала. «Ни за что не выйду! – твердо решила она. – Никогда! Даже если лорд Оадби и леди Шрутон побьют меня». Изабелла решила, что никогда не выйдет из своего укромного уголка, этого убежища, где девочка могла зализывать свои раны. Граф и графиня оказались еще более жестокими, чем она представляла. В этот день жестокие люди отобрали у нее Гила» Изабелла сердито вытирала бегущие по щекам горячие слезы, сжав маленькие грязные ручонки в крепкие, как мячики, кулаки. Как только они могли с ней такое сделать? Неужели не понимали, что ее дорогой и любимый брат был тем единственным родным существом, которое она имела в этом мире. Девочке захотелось умереть. «Я никогда не выйду отсюда! Не выйду!» – решительно сказала она себе.
– Изабелла! – ее продолжали звать. Потом голос прозвучал намного тише, – Белла, пожалуйста, выходи!
Изабелла подняла крышку закрома и увидела Гила, который, казалось, тоже плакал. При виде брата ее маленькое сердечко чуть не разорвалось на части. Ведь она могла его больше не увидеть!
Наконец, убедившись, что Гил пришел один, девочка выбралась из своего укрытия и отряхнулась. Мальчик сразу не заметил ее и собрался уходить, удрученно ссутулив плечи.
– Гил!
Тот снова повернулся и, когда она подбежала к нему, подхватил ее на руки и высоко поднял. На секунду они крепко прижались друг к другу. Это был черный день в их жизни.
– Непослушная девчонка! Как ты смеешь от меня прятаться? – пожурил ее брат сквозь слезы, которые отчаянно пытался скрыть, так как считал, что это недостойно мужчины. – Ведь меня ждет герцог! Боже мой, Белла! Как ты не поймешь, что он второй человек в Англии?!
– Мне все равно! Мне все равно! Ах, Гил, я не вынесу разлуки с тобой! – горестно запричитала в ответ Изабелла. – Я останусь здесь совсем одна и буду очень скучать по тебе…
– Мне тоже будет без тебя плохо, – Гил осторожно поставил сестру на землю, освобождаясь от объятий, хотя и продолжал держать ее руки в своих. Он нежно поцеловал их, потом потрепал ее по подбородку. – Ты же знаешь, Белла, что я бы не оставил тебя, если бы у меня был выбор. Но судьба распорядилась иначе. Пришло время отдать меня на воспитание, сестричка. Ты только подумай, что значит вырваться отсюда и быть рядом с Глостером! Ах, Белла, кажется, сбывается моя заветная мечта!
