Теперь она была готова заплакать. Из семьи ушел Логан, но она всегда винила Маргарет. Впервые Фрейя всерьез подумывала о том, чтобы позвонить матери. По крайней мере, им с Териз будет интересно послушать о Северине.
— Ну разумеется. Именно такой он и был.
В голосе Логана звучала горечь, но его не задело неявное обвинение.
— В недостатке благородства его точно не обвинишь, — продолжил он. — У таких людей это в крови, и дела их жизни заставляют всех остальных чувствовать себя никчемными.
Логан сверлил взглядом группу занятых людей, разговаривающих по телефону со своими клиентами.
— Не пойми меня неправильно. Он был хорошим парнем. На него можно было положиться.
Логан выдавил улыбку, в которой не было ни капли теплоты.
— Если бы все были такими, как он, не было бы необходимости в таких, как я.
— Ты хочешь сказать — в осведомителях?
— Я говорил тебе, Фрей. Все этим занимались. Разумеется, я периодически сообщал о всяком, но также много раз этого не делал. Как тогда, когда у меня имелось кое-что на семейку с верхнего этажа. Но я так ничего и не предпринял; а знаешь почему? Потому что ты дружила с их пацаном.
— Аурел.
Спускаясь перед ней по длинной лестнице без перил, он гордо вел ее к велосипеду, сверкавшему синим металлом. Она помнила, как, вдыхая воздух, пропитанный запахом свежего цемента, они вдвоем стояли перед велосипедом в подвале их недостроенного дома, под сплетением труб, окруженные горами строительных материалов. Теперь она должна поблагодарить Логана за то, что не сдал семью ее друга полиции?
— Его звали Аурел, — процедила она.
— Я не помню их имен. Некоторые вещи лучше не запоминать.
— Ты когда-нибудь выбросишь это из головы? Холодную войну.
— Такое не забыть, и такое не кончается, — произнес Логан, поправляя манжеты и осматриваясь по сторонам. — Башни-близнецы, теракты в Мадриде — нечто подобное вскоре случится и здесь, можешь не сомневаться. Я знаю, как работают эти люди.
— Но это другое, я имею в виду террористов. Они разрознены, они не супердержава. Это не то же самое, что было там.
— Думаешь, нет связи? А кто, по-твоему, поставлял оружие и продовольствие моджахедам еще при Рейгане? Священная исламская армия, ничего нового.
— Ты бы и КГБ в этом обвинил?
— Возвращаясь к твоим учебникам по истории, — еле слышно, с опущенной головой сказал Логан. — Это было наше родное ЦРУ. Перефразируя мою любимую строчку из Фолкнера: холодная война не закончена. Она даже не холодная.[65]
Ей в голову пришла новая мысль, касающаяся современной истории и путешествия по миру. Но прежде чем она смогла ее озвучить, вступил Логан, который, не глядя на нее и не повышая голоса, произнес:
— Толстяк в первоклассном костюме не сводит с нас глаз последние одиннадцать минут. Справа от тебя, примерно в пятнадцати ярдах.
— Ах, это Мартин. Ты его не знаешь? Мартин Дюфрен. Это он продает картины Софии. Я работала у него, когда училась здесь.
Она помахала Мартину рукой и представила их друг другу. Это было не то, чего Логан ожидал или хотел, но она взглядом заставила его сделать над собой усилие и поддержать новое знакомство.
— Так вы босс Фрейи, значит, — сказал он.
— Она работала в галерее три или четыре года назад, да, и помогала этим летом от имени семьи Алстед.
Мартин бродил взглядом по вестибюлю, но Фрейя не думала, что он кого-то ищет; просто у него была такая привычка.
— Возможно, в ближайшее время я предложу вашей дочери занять должность, которая, очевидно, откроется в галерее в следующем году.
Слушая, как о ней разговаривают в третьем лице, Фрейя подумала о том, что речь идет о должности, на которую метит Питер.
— Двинуть назад через Атлантический океан, как тебе это, Фрейя? — взволнованным голосом произнес Логан.
— Я бы с удовольствием рассмотрела ваше предложение, Мартин, спасибо, — сказала Фрейя и сделала шаг вперед, пытаясь встать так, чтобы галерист не мог избегать ее взгляда. — Я просто подумала, что, возможно, буду готовиться к экзамену для поступления на дипломатическую службу, когда вернусь.
— Ах. Дипломатическая служба. Это, я так полагаю, с твоей стороны порыв…
Впервые и, возможно, непреднамеренно Мартин Дюфрен посмотрел на нее прямо. Судя по тому, как он почти неуловимо скосил глаза, Фрейя поняла, что от него, скорее всего, не укрылся их с Логаном молниеносный обмен взглядами.
— …пойти по пути мистера Йона Алстеда?
— Отнюдь, — возразила она.
Осознание того, что эти двое мужчин ждут ее ответа, создавало у Фрейи такое ощущение, словно перед ней открываются какие-то двери. Может быть, ей так и стоит поступить: вернуться и занять место Питера в галерее. Но она продолжала выдерживать взгляд Мартина.
— Пойти по собственному пути.
Позже Фрейя стояла на улице под яркими флагами аукционного дома. Она достала монету с выцарапанным на поверхности символом победы и вертела ее так и сяк, ловя свет. Вот ее решение: когда удастся в следующий раз поехать в Данию, вечером она пойдет в Тиволи, встанет перед мудреным лабиринтом из прозрачных труб, по которым циркулирует кристальная вода, и в память о Йоне Алстеде бросит монету в фонтан Нильса Бора. Та медленно погрузится в воду и, оставаясь видимой, будет покоиться на дне, покачиваясь в отражении огней, заполняющих темноту.
БУХАРЕСТ, ОСЕНЬ — ЗИМА 1985 ГОДА
Куполообразный свод аэропорта Отопени заполонен птицами. Расправив крылья, они с веселым щебетом описывают петли в воздухе, опускаясь так низко, что чуть не задевают головы людей, а затем снова взмывают вверх, будто выставляя напоказ свою свободу от правил, ограничивающих путешественников под ними. Группа осанистых мужчин в военной форме с обилием золотых позументов и знаков различия слоняются без дела, провожая, а возможно, встречая какое-нибудь высокопоставленное лицо.
Йон возвратился в Бухарест на день раньше, чем планировал. Обычный бюрократизм и взаимное непонимание привели к тому, что несколько встреч, организованных, как он полагал, для него в Болгарии, не состоялось.
Проходя мимо зоны, где продаются напитки и закуски, он задерживается и наблюдает за официанткой, которая перевернула тяжелый поднос с полудюжиной стаканов, наполненных липкой румынской сливовицей, на пару иностранных туристов. Нисколько не изменившись в лице и даже не подумав попросить прощения, та удаляется по направлению к бару за уборочным инвентарем.
Что-то изменилось, пока его не было. Михай с машиной встречает его за зоной получения багажа и по пути в посольство сообщает, что София сегодня в дипломатическом клубе.
