группы нелепо закутанных фигур чье-нибудь юное лицо, раскрасневшееся от ужина и танцев. Те, кто жил в поселке и пришел пешком, первыми потянулись в гору, к главной улице; те же, кто приехал с окрестных ферм, еще толпились у навеса с лошадьми, шумно рассаживаясь по саням.
– А ты не едешь, Мэтти? – прокричал незнакомый женский голос, и сердце у Фрома дрогнуло. Тамбур загораживал от него выходящих – им надо было сделать несколько шагов вперед, чтобы попасть в его поле зрения; но звонкий голос, который раздался в ответ, прозвучал над самым его ухом:
– Боже упаси! В такую-то погоду!
Да, это была она – совсем рядом, близехонько; их разделяла только хлипкая дощатая перегородка. Вот сейчас она шагнет за порог, и его глаза, привыкшие к темноте, увидят ее так же ясно, как если бы на дворе была не ночь, а белый день. Внезапно накатившая робость заставила его снова укрыться за тамбуром, и вместо того чтобы показаться и окликнуть Мэтти, он продолжал стоять молча, прижавшись к стене. С самого начала их знакомства девушка, более живая, впечатлительная и открытая, ничуть не подавляла его – напротив, он исподволь перенимал присущую ей естественность и свободу обращения и сам удивлялся и радовался этому; но сейчас он чувствовал себя таким же неотесанным мужланом, что и в годы ученья в колледже, когда на загородном пикнике пытался приударить за вустерскими барышнями.
Он по-прежнему не двигался с места, а тем временем Мэтти вышла на улицу и остановилась в нескольких шагах от двери. Вышла она почти последняя и теперь растерянно оглядывалась, вероятно недоумевая, отчего не видно ее провожатого. И тут из темноты вынырнула закутанная до самых глаз мужская фигура; подошедший бесцеремонно стал к девушке вплотную, так что для Итана они оба слились в бесформенное пятно.
– Что, Мэтт, обманул тебя дружок, не явился? Ай-яй-яй, вот обидно-то! Ну ладно, не кручинься, так и быть, я никому не скажу. Я не сплетник, я человек благородный! (Как ненавистно было Фрому это дешевое развязное зубоскальство!) Считай, что тебе повезло: папашины саночки – вот они, родимые, нас дожидаются!
И в ответ – недоверчиво-веселый голос Мэтти:
– Откуда тут возьмутся санки? Куда тебе ехать?
– Выходит, есть куда! Я и чалого жеребца запряг. Я как знал, что придется нынче ночью покататься! – Заранее торжествуя победу, Деннис попытался смягчить свой обычный наглый тон льстивыми нотками.
Девушка явно заколебалась, и Фром видел, как она в нерешительности теребит бахрому своей шали. Ни за что на свете он не выдал бы своего присутствия, хотя от ее решения зависела сейчас вся его жизнь – или, по крайней мере, так ему казалось…
– Погоди минутку, я отвяжу чалого! – крикнул Деннис и кинулся к навесу.
Мэтти стояла, глядя ему вслед, в позе спокойного ожидания, которая терзала душу нашему тайному соглядатаю. Он заметил, что Мэтти перестала напряженно всматриваться в темноту, словно ища кого-то глазами. Она не двигалась с места, пока Деннис Иди выводил лошадь, усаживался в сани и откидывал медвежью полсть, освобождая место для барышни; и вдруг, словно ее ветром сдунуло, повернулась и быстро пошла, почти побежала, вверх по косогору, огибая церковь.
– До свиданья! Желаю приятно прокатиться! – крикнула она на ходу, махнув ему рукой.
Деннис расхохотался и так хлестнул лошадь, что сани в два счета поравнялись с беглянкой.
– Хватит ломаться! Садись-ка живей! Тут на повороте вон какая скользота! – И Деннис перегнулся через бортик саней, протягивая ей руку.
Но она только рассмеялась в ответ:
– Спокойной ночи! Я с тобой не поеду!
На расстоянии их голоса уже не доносились до Фрома, и все дальнейшее превратилось для него в пантомиму теней, двигавшихся по гребню снежного косогора. Он увидел, как Деннис соскочил с саней и, перекинув через руку вожжи, направился к Мэтти. Свободной рукой он попытался ухватить ее под локоть, но она ловко увернулась, и сердце Фрома, замершее было на краю черной бездны, вздрогнув, возвратилось на свое законное место. Еще мгновение – и он услышал затихающий звон бубенцов и различил на снежном пустыре перед церковью одиноко бредущую фигурку.
Он нагнал ее у дома Варнумов, в густой тени норвежских елок, и она, ахнув, обернулась.
– Небось подумала, что я про тебя забыл, а, Мэтт? – спросил он с радостной ухмылкой.
– Я подумала: вдруг что-нибудь случилось и ты не мог уйти из дому, – отвечала она серьезно.
– Новое дело! Из-за чего бы это я не мог уйти?
– Ну, мало ли – вот Зена с утра себя неважно чувствовала…
– Да она спит давным-давно. – Он помолчал, не решаясь задать вопрос, который вертелся у него на языке. – Так ты, стало быть, вознамерилась одна добираться до дому?
– Я ничего не боюсь! – засмеялась она.
Так они стояли вдвоем в темноте под елками, а вокруг, поблескивая под звездным небом, простирался безлюдный зимний мир. И Фром, собравшись с духом, задал свой вопрос:
– Если ты думала, что я не приду, отчего ты не поехала с Деннисом Иди?
– Господи, да где же ты был? Откуда ты знаешь? Я тебя там не видела!
Ее удивленные возгласы слились с его ответным смехом и дружно зазвенели в тишине, словно бегущие наперегонки ручейки талой воды. Свой поступок Итан находил теперь необыкновенно изобретательным и остроумным; он принялся лихорадочно составлять в голове какую-нибудь эффектную фразу, чтобы окончательно поразить воображение своей спутницы, однако смог произнести всего два слова охрипшим от волнения голосом:
– Ну, пошли.
Он взял ее под руку – как недавно пытался это сделать Деннис Иди, – и ему почудилось, что она чуть-чуть прижала его локоть к себе; но с места они не сдвинулись. Под елками было так темно, что он с трудом различал ее головку у своего плеча. Его подмывало нагнуться и потереться щекой о ее шаль. Он согласился бы простоять тут с нею всю ночь напролет.
Она сделала несколько нерешительных шагов вперед и вновь остановилась, глядя на обледенелый спуск, изборожденный бесчисленными следами санных полозьев и похожий на старое, поцарапанное зеркало на постоялом дворе.
– Сколько народу тут сегодня каталось, пока луна не зашла! – сказала Мэтти.
– А ты бы хотела тоже как-нибудь вечерком покататься?
– Ой, Итан, правда? Мы вдвоем? Вот было бы славно!
– Давай хоть завтра, если луна будет.
Она помедлила в раздумье, теснее прижимаясь к нему.
– Что сегодня было! Нед Хейл и Рут Варнум чуть не наехали на старый вяз – там, внизу. Все так перепугались, решили, что они убились. – Мэтти поежилась, и эта легкая дрожь передалась ему. – Вот был бы ужас, правда? Они сейчас такие счастливые!
– Нед Хейл растяпа, он и править толком не умеет. Вот я, например, могу тебя с этой горы так скатить – любо-дорого будет смотреть!
Он и сам чувствовал, что расхвастался не хуже Денниса
