Она не могла ни двинуться, ни вздохнуть. В груди волной поднимались рыдания, грозя прорваться наружу неудержимой лавиной. Она отчаянно пыталась сопротивляться, говорила себе, что не может позволить себе расплакаться: наверху, возможно, еще не спали и могли ее услышать.
Как во сне она пошла к его кровати. Его прикосновение лишило ее остатка сил.
— Ты видела его?
Она опустила голову, взгляд ее замер на коричневом бархате его халата, где на колене в его руке лежала ее рука.
— Скажи, что случилось, что он тебе сказал?
Она по-прежнему не могла вымолвить ни слова.
Молчание длилось достаточно долго.
— Он сказал тебе, что у него любовная связь с леди Майтон, верно? Тогда что же случилось? — спросил он, когда она отрицательно покачала головой. — Ты определенно что-то выяснила, разве не так? — в его голосе слышались нотки нетерпения.
Она подняла на него глаза, судорожно хватая ртом воздух: ее душил стоявший в горле комок.
Когда слезы, казалось, брызнули из всех пор ее тела и спазм ножом вонзился ей в горло, он привлек Тилли к себе, прижимая ее голову к своему плечу, чтобы приглушить рвущие ей сердце рыдания.
— Ну, ну, моя дорогая, успокойся. Никто не достоин таких слез. Шш, шш! — перешел он на шепот. — Ты же не хочешь взбудоражить весь дом, после того как я так долго продержал их сегодня на ногах.
Он не отпускал ее и после того, как рыдания ее стихли. Когда она наконец подняла голову, он заботливо вытер ей лицо большим белым носовым платком.
— О, сэр, извините… меня.
— Не нужно стесняться слез. Какой бы ты была женщиной, если бы не плакала. Мой отец говорил, что женщины плачут оттого, что у них почки слабые.
Она не откликнулась на его шутку.
— Да, не время шутить, — покачал головой он. — Я задам тебе еще всего два вопроса. Во-первых, говорила ли ты с ним?
— Нет.
— Тогда в чем дело? — отстраняясь от нее, удивился он.
— Я… меня, — она шумно вздохнула, отвела взгляд, потом подняла голову и открыто посмотрела ему в глаза. Меня послали к амбару, и там я его увидела.
— Боже! — он склонил голову на бок и тихо уточнил. — Ты видела их обоих?
— Да, сэр.
— Почему ты пошла к амбару?
— Мне сказали, что я найду его там.
— Кто сказал?
— Один из его работников. Рэнди Симмонс.
— Безжалостная скотина! Но теперь все позади, — он поднял ее голову за подбородок. — Помнишь, что ты говорила, как важно ходить с поднятой головой? Вот и продолжай высоко держать голову. Но я спрошу тебя еще об одном и больше не будем к этому возвращаться… Если бы он завтра пришел и стал просить прощения, ты простила бы его?
— Нет, сэр, после сегодняшнего я бы не смогла, — твердо сказала она, не отводя взгляд.
— Странно, но факт, — после недолгой паузы заговорил он. — Одна и та же женщина заставила нас с тобой страдать. Как видишь, она практически сломала мою жизнь. Но у тебя все будет по-другому. Тебе она скорее сослужила даже службу. Вычеркни все это из памяти, Тилли. Ты достойна большего, чем этот фермер. Я всегда так считал. А теперь иди и усни, а завтра начнешь новую жизнь.
Она стояла на коленях рядом с его креслом. Теперь она встала и решительно выпрямилась.
— Доброй ночи, сэр, — поглубже вздохнув, сказала она.
— Доброй ночи, моя дорогая.
Выходя из комнаты, она подумала, что он упустил возможность, хотя мог оставить ее у себя. Но он не хотел такой победы, да и теперь ему можно было не торопиться.
Он овладел Тилли, но это произошло, когда она пришла к нему, как мать к больному ребенку.
Трагедия случилась три недели спустя, как громом поразив Марка и всех, кто жил в имении. Она вошла в дом с двумя письмами. Марк вскрыл их в присутствии Тилли и мистера Бургесса. Первое он аккуратно разрезал ножом. Марк с большой щепетильностью относился к своей почте. Прежде чем открыть письмо, он часто смотрел на марку и штемпель. Достав из конверта письмо, он устроился в кресле, приготовившись спокойно читать, но уже первая строка заставила его резко сесть. Брови его сошлись на переносице, рот полуоткрылся, когда он прочитал:
— Я, духовник вашего сына с первого дня его учебы в университете, с горечью в сердце пишу эти строки. Его смерть для многих станет огромной потерей.
Казалось, он перестал дышать, и таким было выражение его лица, что Тилли и мистер Бургесс окаменели, потрясенно глядя на него. Следующий конверт он разорвал и достал небольшой листок бумаги, одновременно пробегая его глазами, и тут же рука его смяла страшное послание.
Уважаемый сэр,
С глубоким прискорбием сообщаем вам, что ваш сын Гарри вчера утром был насмерть задавлен ломовой лошадью, которая понесла. Эта скорбная весть потрясет вас, как и всех нас в университете. Искренне сочувствуем, сэр, вашему горю и скорбим вместе с вами.
Проведенное расследование констатировало смерть от несчастного случая. Буду ждать ваших указаний, сэр, о передаче вам останков вашего сына и его личных вещей.
Отправляю вам это письмо с почтовой каретой. Если вы пришлете мне ваш ответ этим же путем, я лично прослежу, чтобы все ваши пожелания были выполнены в точности и без промедления.
Позвольте выразить вам и вашей семье искренние соболезнования по поводу постигшего вас горя.
С уважением к Вам
Притуард У.Р.
Декан
Он откинулся на подушки и, глядя на обращенные к нему встревоженные лица, шепнул: «Нет» — и медленно покачал головой.
— Плохие новости, сэр? — склонился к нему мистер Бургесс.
Марк молча протянул ему смятый листок.
Мистер Бургесс торопливо пробежал его глазами и взглянул на Тилли.
— Что там? — едва слышно спросила она.
— Мастер Гарри.
— О, нет!
Он протянул ей письмо. Она прочитала и стиснула ворот платья. Губы ее дрожали. Она посмотрела на Марка. Он сидел неподвижно, прижавшись головой к подушке, застывшим взглядом глядя в потолок. Даже показалось, что его хватил удар. Она двинулась к нему. Он вдруг резко сел и, подавшись вперед, поднял колени и обхватил их руками.
Они молча стояли по обеим сторонам кресла, пока он не пробормотал, с трудом разжав губы:
— Оставьте меня одного. — И молча они подчинились.
Через неделю прибыл гроб с телом Гарри. День он был выставлен в библиотеке для торжественного прощания, после чего состоялись похороны.
Церемония прошла очень скромно. Марк сидел один в экипаже, следовавшем за катафалком. За его экипажем ехали миссис Форфут-Медоуз с Мэтью и Люком, далее процессия состояла из экипажей с представителями мужской половины разных семейств. За экипажами шли только мужчины из прислуги, в основном члены семьи Дрю.
