— И ей не стыдно было людей? Вероятно, чуть не все общество присутствовало на похоронах князя.
Магнус молча ходил по комнате. Затем, остановившись перед Тамарой, он сказал с горькой иронией:
— Зачем ей краснеть, когда все участвовавшие на балу собрались на кладбище и выражали сочувствие бедной вдове, понесшей такую ужасную потерю? Неужели ты настолько забыла свое прошлое, что уже не понимаешь, какое влияние на людей имеет золотой телец? Неужели ты думаешь, что пример Флуреско остановит кого-нибудь из этих людей, смотрящих на Нину как на средство приобрести богатство? Никогда. Каждый из них думает в своем ослеплении, что он тверже и энергичнее бедного Эмилия и сумеет подчинить себе такую женщину. В конце концов всех их ожидает та же участь, и они, рано или поздно, погибнут подобно князю Флуреско. Ах! Тысячу раз счастливы те, кто может жить вдали от этих гадостей!
— Ты прав! — прошептала молодая женщина, опуская голову.
С этого дня взаимные отношения между супругами стали менее натянуты. Так как Тамара снова начала испытывать отвращение к обществу и его шумным празднествам, Магнус старался восстановить прежние дружеские отношения. Снова начались совместные чтения, ученые споры и работа вдвоем в ателье. Молодая женщина теперь часто сопровождала мужа в его поездках верхом по полям и лесам. Точно по какому-то волшебству скука Тамары исчезла. Так как молодые люди не покидали нейтральной почвы, тщательно избегая касаться жгучих вопросов, баронесса по временам забывала о предстоящем разводе, хотя в их взаимоотношениях, помимо воли, звучала какая-то фальшивая нота.
Будущее, полное бурь, повисло над головами Лилиенштернов. Тамара часто чувствовала себя стесненной и, встречая неожиданно любящий и печальный взгляд мужа, краснела и волновалась. Несмотря на происшедшую ссору, глубокая симпатия, основанная на привычке и взаимном уважении, заставила ее снисходительнее смотреть на проступок Магнуса. При мысли о разводе сердце ее болезненно сжималось. Как он был добр, честен и великодушен, за исключением одного раза, когда им овладело какое-то безумие. Полученное в это время письмо от баронессы Рабен еще более склонило ее на сторону мужа. Проживавшая в Ницце баронесса писала, что встретила князя Угарина, который всюду показывался в обществе одной венгерки, хорошо известной в свете под именем красавицы Илоны. Эту особу, заставлявшую его предаваться игре, князь возил по всей Италии, тратя громадные суммы. Это письмо произвело на Тамару тяжелое впечатление и оскорбило ее гордость. Несмотря на зародившуюся в Арсении надежду, он не мог совладать с собой и с достоинством ожидать, чем кончится дело с Магнусом. Пылкая страсть не помешала ему публично ухаживать за куртизанкой, проматывая деньги. Гнев и презрение наполнили сердце Тамары. Развод показался ей ненавистным, и она даже поймала себя на мысли, что Магнус должен был бы попросить у нее прощения за свое недостойное поведение.
В таком положении были дела, когда Лилиенштерны в конце сентября переехали в Петербург. Тамара много выезжала. Несмотря на тяжелое состояние души, она по-прежнему чувствовала себя хорошо только дома. Вскоре после переезда в Петербург молодую женщину навестила Надя. Холодный прием баронессы не обескуражил Кулибину. Сначала горькие слезы и, по-видимому, искреннее раскаяние в своем поступке, а затем ряд хитростей смягчили, наконец, Тамару и пробудили в ней жалость к легкомысленной подруге. Когда первый лед был сломан, Надя быстро овладела положением и стала выкладывать молодой женщине новости, собранные ей летом. Главную роль в этих новостях играли Наташа и Пфауенберг. Кулибина нанимала дачу в соседстве с вдовой Поленова, и подруги часто виделись. Столь же частым гостем Поленовой был Пфауенберг. Надя уверяла, что он усиленно ухаживал за Наташей, и та открыто оказывала ему предпочтение перед другими, так что все единогласно утверждали, что по окончании траура они обязательно обвенчаются. Но в последнее время выступил на сцену неожиданный соперник в лице какого-то немецкого барона — высокого и коренастого кавалерийского офицера, положительно затмившего своей особой маленького Этеля Францевича. Посмеявшись над новой неудачей неутомимого искателя богатого приданого, Надя объявила, что медиумическая популярность Пфауенберга все возрастала и к лаврам медиума он присоединил еще славу мага. Сам Калхас посвящал своего ученика во все тайны магии и даже написал для него какой-то особенный трактат. По словам Пфауенберга, это произведение по своей эрудиции превосходит все опыты Элифаса Леви и Фабра д'Оливэ и сделает из него такого могущественного мага, перед которым сам Аполлониус де-Тиан ничто.
Тамара от души посмеялась над этим хвастовством. Она не подозревала, что болтовня Нади основана на истине. Неподражаемый Этель Францевич действительно погрузился в изучение оккультных наук. Могущество черной магии привлекало злопамятного и завистливого человека, который никогда не решился бы открыто отомстить за обиду, но охотно уничтожил бы тайно того, что не нравится или стесняет его. Поэтому он усердно занялся изучением магии. С неменьшим уважением относился он и к гипнотизму. Предательская сила, предающая душу другого во власть более сильного волей человека, сделалась целью его стремлений. С этим намерением он стал настойчиво развивать свою волю по методе, указанной в книгах, трактующих об оккультизме, и начал постоянно употреблять чудесную траву, предписанную ему Калхасом. Это необыкновенное средство должно было развить в нем все таинственные силы, присущие человеческой душе.
Пфауенберг рассчитывал воспользоваться этими могущественными средствами, чтобы привести, наконец, в исполнение давно лелеянный им проект — вступить в брак с богатой невестой. До сих пор из-за роковых случайностей ему никак не удавалось осуществить своих матримониальных намерений: или невеста отказывалась от предлагаемого им счастья, или он сам отказывался от брака, не находя в своей избраннице тех совершенств, которых требовал от жены. Теперь обстоятельства изменились и выбор зависел исключительно от него. Не был ли он великим магом, способным воздействовать на всякого своей волей и продиктовать нужный ему ответ?
Его выбор пал на Наташу Поленову, состояние которой значительно увеличилось неожиданным наследством, полученным от тетки. По здравому размышлению он решил, что великолепная дача в Петергофе, большое имение в Полтавской губернии, хороший дом в Петербурге могут вполне доставить нужный ему комфорт.
На этом основании Пфауенберг с большим сочувствием старался поддержать этот надломленный цветок. Все шло как нельзя лучше, как вдруг на сцену выступил какой-то барон, старавшийся устранить Этеля Францевича и желавший сам утешить неутешную.
