Спокойно учиться – как здорово это звучит! Глаза у Мари заблестели.
– Полка для книг и других бумаг мне тоже понадобится! – храбро заявила она.
– Вот это уж точно не проблема! – Глаза Иоганны тоже заблестели. – Если мы используем в качестве перегородки шкаф, который стоит наверху, в отцовской комнате, то ты будешь хранить там все, что тебе понадобится. К тому же хорошо бы иметь побольше места наверху для готовых изделий.
– Склад! – Мари ахнула и закрыла рот ладошкой. – Об этом-то мы и не подумали! Где, ради всего святого, хранить тридцать тысяч упакованных шаров?
Они обдумывали разные идеи не один час, отбрасывая их одну за другой. Воздух в домике Петера искрился от напряжения, радости и некоторого страха перед будущим. Об обеде в тот день никто не вспомнил. И только после полудня Петер поставил на стол хлеб и сыр. Мари сбегала в соседний дом за колечком колбасы и обнаружила, что Рут по-прежнему нигде не видно. Как можно быть такой ребячливой!
На еду они особого внимания не обращали, вместо этого кто-то постоянно хватался жирными пальцами за бумагу и карандаш, торопясь записать идею. Список того, что нужно было сделать срочно, становился все длиннее, предприятие уже приобретало конкретные черты.
Иоганна доела второй кусочек хлеба, отложила нож и вытерла руки о передник.
– Кстати, нам не хватает еще кое-чего…
– И чего же? – спросил Петер.
Взгляд, который он бросил на нее, был таким требовательным, что Мари даже заревновала. О, как же знакомо ей это чувство, когда ты так близок и одновременно так далек от своей цели!
– Название. Нашему предприятию необходимо название! Можно мне? – Иоганна указала на карандаш, который держал в руках Петер.
Он отдал его девушке.
– Все равно ты всегда поступаешь по-своему. – Он хотел равнодушно пожать плечами, но Мари вдруг показалось, что он имеет в виду не только название.
– Вот вы где!
Три головы повернулись к стоявшей в дверном проеме Рут.
– Я чуть горло себе не надорвала! – Она привычным движением подхватила Ванду одной рукой, другой закрывая за собой дверь. – Я так голодна, что готова съесть целую свинью! Я была на самом верху, в лесу, представляете? – Еще даже не присев, она выудила из корзины кусок хлеба и надкусила его. – А что это вы делаете? – продолжая жевать, спросила она и ткнула пальцем в листок в руках у Иоганны.
Мари смотрела на сестру, лишившись дара речи. Рут обозвала ее «заносчивой козой», а теперь делала вид, что утром никто и не ссорился!
– Если ты думаешь, что мы расскажем тебе все в подробностях, то очень ошибаешься, – ледяным тоном отозвалась Иоганна и демонстративно перевернула блокнот, чтобы Рут не смогла даже заглянуть туда.
– Ну и пожалуйста! Думаю, я еще успею узнать, что решили насчет заказа мои любимые сестры.
Рут задумчиво отрезала несколько тоненьких кусочков сыра, положила их на хлеб, но сама есть не стала, а принялась кормить Ванду. Движения ее были порывистыми.
– Я видела Томаса.
Все подняли головы. Значит, вот почему Рут такая взвинченная!
– И что? Опять устроил скандал? – нахмурившись, поинтересовался Петер.
Рут покачала головой.
Пока сестры слушали подробный рассказ Рут о том, как проходила встреча, Петер осторожно взял блокнот у Иоганны и нерешительно перевернул так, словно это была решающая карта в игре.
Мари вытянула шею, чтобы тоже увидеть написанное через плечо соседа, – и чуть не завопила от радости.
Петер опустил блокнот и усмехнулся.
– Конечно, я представлял себе это несколько иначе, но в любом случае начало положено, – прошептал он, обращаясь к Иоганне.
Рут удивленно переводила взгляд с одного на другую:
– А меня кто-нибудь вообще слушает? Что у тебя там такое?
Не успел Петер и глазом моргнуть, как она выхватила блокнот у него из рук.
– «Стеклодувная мастерская Штайнманн-Майенбаум». – Девушка в изумлении подняла голову. – И что это все означает?
30
С того дня жизнь в доме сестер Штайнманн изменилась в корне – и события, происходившие с девушками, снова стали темой для деревенских сплетен.
Мари и Гризельда уволились в один день. Вильгельм Хаймер стоял с широко раскрытым ртом, вынужденный наблюдать за тем, как его самая одаренная художница и лучшая серебрильщица уходят из мастерской, даже не оглянувшись.
Под громкие звуки молота рабочие выбили стены между домом сестер Штайнманн и домом Петера, протянули новые опорные балки. Получившаяся в итоге комната, конечно же, была далеко не так велика, как мастерская Хаймеров, но оказалась значительно больше, чем две прежние крохотные комнатки. В домах передвигали мебель, с газового завода пришли люди, чтобы добавить три локтя трубы к подводу газа, оказавшегося для нового предприятия слишком коротким.
Вывеска с надписью «Стеклодувная мастерская Штайнманн-Майенбаум», которую Петер и Магнус демонстративно водрузили между двумя домами, удивляла всех прохожих. Мари нарисовала буквы в виде стилизованных еловых веток в обрамлении елочных шаров – результат оказался ошеломляющим: табличка невольно привлекала внимание всех прохожих. Написанное на вывеске уже само по себе было удивительно, не говоря уже об искусности рисунка. То, что Петер работал с сестрами Штайнманн, не будучи женатым ни на одной из них, стало для жителей деревни новым признаком того, что с этим бабским предприятием дело нечисто.
Иоганна и Мари отправились на стекольный завод, чтобы заказать заготовки, а Рут вместе с Вандой поехала в Зоннеберг, откуда послала Вулворту подтверждение заказа. В тот же день она дрожащими от волнения пальцами, с гулко бьющимся сердцем бросила в ящик еще одно письмо.
С начала нового года не прошло еще и двух недель, когда производство в мастерской было запущено. Несмотря на то что в ней трудились не привыкшие друг к другу люди, ритм у них вскоре сложился такой, словно они работали вместе уже давно. В первой половине дня Петер и Мари сидели за горелкой и выдували шары. Готовые шары отправлялись на соседний стол, к Рут и Гризельде, где те покрывали их раствором. Благодаря специальному рецепту Гризельды шары с самого начала приобретали чистый серебристый блеск без серых разводов и матовых пятен. Иоганна не уставала радоваться, что решила нанять Гризельду, совершенно забыв о том, что первым это предложил Петер.
До обеда Иоганна занималась в основном конторской работой: она изобрела систему нумерации изделий, в соответствии с которой расклеивала этикетки и подписывала коробки. Освоив эту систему, она собиралась заняться собственным каталогом, ведь нужно было подумать о будущем!
Около полудня за рабочий стол Мари садился Магнус и учился выдувать шары. За ним присматривали то Петер, то Мари, давали советы, исправляли его ошибки. Конечно, нельзя было утверждать, что он внезапно оказался талантливым стеклодувом, но все же через какое-то время Магнус научился выдувать простые изделия, хотя все они получались у него разного размера.
