Ознакомительная версия.
Не издав ни единого звука, он выступил на террасу.
Пенни вскочила и бесшумно последовала за ним. Остановившись в дверях, она увидела Фотергилла, быстро поднимавшегося по ступенькам. Он то и дело оглядывался, очевидно, опасаясь появления Чарлза.
У нее даже ноги подкосились от облегчения. Чарлз жив и невредим: Фотергилл не напал на него.
Не обнаружив погони, Фотергилл ступил на террасу, повернул в направлении музыкального салона… и столкнулся лицом к лицу с Далзилом.
Их разделяло три ярда.
Фотергилл растерянно приоткрыл рот, очевидно, не поняв, в чем дело. И тут их взгляды встретились.
Фотергилл повернулся, слетел со ступенек и бросился бежать по газону в направлении лабиринта. Далзил выждал секунду, прежде чем последовать за ним. Оба почти одновременно достигли зеленой, увитой плющом арки и исчезли внутри.
Подходя к маркизу, Пенни задалась вопросом, сообразил ли уже Фотергилл, что действует не по своему, а по чужому плану.
Чарлз стоял в центре лабиринта, у длинного узкого пруда, в самой дальней от дома части, и ждал. Лабиринт был симметричным, а это означало, что можно войти с одного конца, а выйти с другого. Услышав шаги приближавшегося Фотергилла, Чарлз снова усмехнулся. Это он предсказал, что в отсутствие любимого Фотергиллом маршрута отступления – живой изгороди – тот воспользуется лабиринтом. Так и вышло. Как бы то ни было, скоро он достигнет конца пути: Чарлз и Далзил позаботятся об этом. Загнать в угол человека на открытом газоне нелегко, а вот поймать в окруженном зеленью дворике площадью двадцать на восемь футов куда проще. Кусты тиса были высокими и росли тесно, и единственным выходом отсюда был прогал за спиной Чарлза. И еще один, через который войдет Фотергилл. Но за ним тут же появится Далзил.
Фотергилл ворвался во дворик и замер, ошеломленно таращась на Чарлза. Но тут его взгляд упал на метательный нож, который держал в руке Чарлз.
Легко держа нож за кончик, Чарлз выпалил французскую фразу: требование признаться, кто послал Фотергилла.
Тот, не сводя глаз с ножа, ответил, подтвердив, что французская разведка действительно пытается скрыть прошлые ошибки и промахи.
– Ну да, трясутся за свои задницы, чтобы никто не узнал, какие они доверчивые глупцы, как их дурачили – не один раз, а много лет, как английские лорды оказались умнее французских бюрократов, я верно говорю?
Губы Фотергилла побелели от страха, но он все же кивнул.
Чарлз следил за ним, словно ястреб, готовый пустить в ход нож.
Фотергилл еще не потянулся за своим кинжалом, но пальцы уже сгибались, готовясь к броску.
Далзил за его спиной бесшумно выдвинулся из тени.
По-прежнему вертя в руках нож, Чарлз ждал, пока Фотергилл поднимет голову.
– Ваше настоящее имя?
Убийца нахмурился, не понимая, о чем идет речь.
– Жюль Фотергилл. А зачем это вам? – поколебавшись, спросил он.
Чарлз почувствовал, как с его лица сбежала краска.
– Чтобы знать, какое имя высечь на могильном камне.
Все было проделано быстро, чисто, аккуратно и почти беззвучно. Фотергилл ничего не услышал. Ничего не заподозрил… пока между ребер не вошел клинок. Работа Далзила, как всегда, могла считаться непревзойденной. На секунду в глазах Фотергилла промелькнуло озарение… вернее, удивление… неужели возмездие так быстро его настигло? Но по мере того как из него вытекала жизнь, взгляд все больше затуманивался. Наконец, он мешком свалился у ног Далзила.
Чарлз обошел бассейн и встал рядом с Далзилом.
– Этот человек не заслужил такой быстрой и милосердной смерти, – процедил он.
– Но мы достойны скорейшей расправы с этой мразью. Мы не палачи, и нам совершенно ни к чему опускаться до его уровня.
– Это верно, – кивнул Чарлз.
Далзил отступил, рассеянно подняв клинок и вынимая из кармана тряпку, чтобы вытереть кровь.
– Я позабочусь об этом, – бросил он, кивком показав на труп француза. – И буду весьма благодарен, если вы не пустите сюда леди Пенелопу и маркиза.
Чарлз что-то проворчал, глядя на тело, но тут же, нахмурившись, спросил:
– Он не тот, кого вы ищете, верно?
Далзил поднял на него ледяные глаза и, помолчав, качнул головой:
– Нет. Но и это достаточно опасный противник, да к тому же молод. Я рад, что с ним покончено: кто знает, что готовит будущее?
Чарлз согласно кивнул, отвернулся и направился к дому.
Он уже успел оказаться на середине газона, когда из музыкального салона появилась Пенни. Увидев его, она на миг замерла на террасе, всплеснула руками и, к величайшему удивлению Чарлза, слетела со ступенек и метнулась к нему. Он едва успел поймать ее, потеряв равновесие, но все же удержался на ногах. Она обхватила его за шею и яростно прижалась.
– Слава Богу, ты жив!
Несколько мгновений он просто стоял неподвижно, пока мир вокруг него раскачивался и опасно клонился. И только потом обнял ее и стиснул изо всех сил. Прижался щекой к ее волосам, закрыл глаза и глубоко вдохнул неповторимый аромат. Позволил ему завладеть собой и своими чувствами. До сих пор он не подозревал, что его можно ждать, тосковать, хотеть поскорее увидеть, приветствовать возвращение в обычную действительность… уверить, что его все еще любят.
Они стояли, слившись в объятиях. Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем она отступила, сжала ладонями его лицо и поцеловала. Крепко. Они утонули в этом поцелуе… но тут она снова отстранилась и уставилась на него, пожирая глазами каждую черточку его лица.
– Он мертв? – спросила она наконец. Чарлз кивнул, взял ее за руку и повел к дому.
– Его остановили.
– И больше никто не умрет?
– Никто, – коротко ответил он.
Узнав новости, Эмберли искренне обрадовался. Слуги облегченно вздыхали. Далзил исчез, но вернулся к ужину.
Когда Пенни и Чарлз спустились в гостиную, он о чем-то тихо говорил с Эмберли.
Позже, после ужина, оказавшегося почти праздничным, Эмберли пригласил их посмотреть «свою коллекцию. Раньше они отказывались это делать, на случай, если что-то пойдет не так. Ведь тогда Эмберли послужило бы защитой то обстоятельство, что он единственный знает, как открыть тайник.
Тайник оказался почти таким, как в Уоллингеме, только на несколько футов шире и битком набитый табакерками, подобных которым они никогда не видели. Сидя на стульях, они восхищались искусством работы неизвестных мастеров. Эмберли рассказал, как началась их «игра» и как отец Пенни разработал детали плана, который так успешно выполнялся долгие годы.
– Но его больше нет, и Гренвилла тоже, – вздохнул маркиз. – Теперь, когда все кончено, думаю, их следует поместить в музей вместе с коробочками для пилюль.
Ознакомительная версия.
