Но именно это произошло! И она никак не могла смириться с тем, что череда событий привела се в эту затхлую конуру. Накануне она приехала в Илфракомби, вконец измотанная, с подступающей к горлу тошнотой от долгой езды по тряской дороге. Узнав у любезного хозяина постоялого двора, что следующий паром до Суэнси отправится лишь через два часа, она решила уехать домой. В конце концов это безумие, говорила она себе, отправиться в дальнюю дорогу, не зная адреса! Кто может гарантировать, что в Суэнси знают, где живут Хауэллы из Гламоргана? А что, если они отнесутся к ней так же, как Бентон Блер, или, что еще хуже, не захотят ничего сказать о Моргане?
«Нет, поеду домой», – решила девушка, сникнув. Она вернется к отцу, и пусть будет что будет. Ей уже не нужно, чтобы Морган позаботился о будущем дитяти. Она справится сама, а при поддержке родных, вероятно, сумеет не пасть духом из-за скандальных сплетен, которые поднимутся на этот счет в округе.
Но судьба распорядилась иначе: в тот день по расписанию не намечалось маршрутов экипажей, на запад, в Корнуолл. В расстроенных чувствах Сэйбл прошла по узкой полоске прибрежного песка у деревни и встретила добродушного рыбака, убиравшего паруса своей шаланды. Сочувственно поглядев на ее грустное личико, он спросил, не может ли чем-нибудь помочь, и, узнав, что она собирается ехать в Уэльс, предложил перевезти ее через канал на своем небольшом, но устойчивом суденышке.
Сэйбл без колебаний приняла любезное предложение рыбака, и даже сейчас, сидя в каземате, она не могла понять, что ее побудило сделать это. Возможно, сердечное томление при воспоминании о Моргане и фантазия, что вдруг он окажется в Уэльсе! О, как ей хотелось увидеть его, несмотря на то что она постоянно убеждала себя, что ненавидит его!
Но люди, которых она расспрашивала, сказали ей, что его нет в Пенлис Уэллсе. Хотя Сэйбл следовало бы обратить внимание на странное выражение их простых, открытых лиц, когда они объясняли ей дорогу туда. Из Суэнси она поехала на север – до Эйбердера, пользуясь советом местного констебля, сообщившего ей, что именно там находится главная коммерческая контора Хауэллов. Сэйбл не понравилась унылая местность вокруг Суэнси, и ее глаза радовало нагорье, по которому вскоре протянулась дорога на Эйбердер.
По приезде туда выяснилось, что все знают семейство Хауэлл, и Сэйбл не составило труда узнать дорогу на Пенлис Уэллс. С присущей валлийцам сердечностью и дружелюбием они не задавали лишних вопросов, за что Сэйбл была им благодарна. Ей пи с кем не хотелось говорить о Моргане, хотя она не могла не почувствовать облегчения оттого, что фамилия Хауэлл пользуется в округе таким уважением. Это вселяло надежду на то, что в крайнем случае старожилы не откажут ей в помощи.
Однако оказалось, что Пенлис Уэллс стоит особняком от этой атмосферы радушия и сердечности, – это Сэйбл поняла слишком поздно, сидя в своей холодной камере, одинокая и испуганная. Как она могла принять за чистую монету показное гостеприимство Себастьяна Фабуа? А опасность ей грозила уже тогда, когда она пошла по сводчатому переходу к замку. «О, как он был сперва любезен!» – вспоминала она, проклиная свою доверчивость. Он повел ее осматривать замок, и она ахала, удивляясь его размерам и величию. В особенности ее поразили бесценные картины, выполненные маслом голландскими, немецкими и итальянскими живописцами, и чудесные фламандские гобелены, украшавшие серые каменные стены.
И лишь когда они устроились в одной из бесчисленных гостиных, чтобы выпить чаю, который принесла бледная, молчаливая жена Себастьяна, он заговорил о Моргане.
– Итак, вы прибыли в Уэллс, чтобы разыскать моего племянника, так? – неожиданно грозно спросил он.
Сэйбл была удивлена, она вопрошающе смотрела на владельца замка, который не сводил с нее проницательных черных глаз. Себастьяну Фабуа было чуть больше шестидесяти. Высокий человек, крепкого сложения; его фигура чем-то напомнила ей Дмитрия. Волосы у него были такие же черные, как и глаза, а в аккуратно подстриженной бороде проглядывала седина. Длинные пальцы обеих рук украшали дорогие кольца. Его ладный поплиновый костюм явно был сшит в Лондоне. Еле заметный французский акцент придавал ему особый лоск. Но под этой импозантной внешностью скрывалась примитивная сила.
– Я вижу, что удивил вас, – заметил он с улыбкой, которая в тот момент показалась девушке даже обаятельной. – По правде говоря, Морган мне не племянник, во всяком случае, не по прямой линии. Мы кровно связаны с ним через его деда Ллуэллина, женившегося на Анжелике де Бернар, сестра которого – Луиза – вышла замуж за моего старшего брата. Вижу, что я запутал вас? – рассмеялся он. – Но не беспокойтесь, моя милая. У нас очень ветвистое и запутанное генеалогическое древо, и я не думаю, что вы сможете разобраться в нем.
– Мне трудно верить, что Морган вырос здесь и никому не рассказывал об этом месте, – пробормотала Сэйбл, оглядываясь вокруг: эти полированные панели из ценного тикового дерева, хрустальная люстра на потолке, картины. Она была поражена, что Пенлис Уэллс, внешне неуклюжий средневековый замок, дышал таким благородством и изысканностью внутри.
– Морган покинул Пенлис Уэллс пятнадцать лет назад, что было позором для фамилии Хауэлл! – сообщил Себастьян Фабуа, и при этом его голос вновь зазвучал резко. Взглядом заставив жену, которая пыталась что-то сказать, замолчать, он уточнил: – Я, собственно, не хочу плохо отзываться о нем, но горечь памяти трудно смягчить.
Сэйбл поставила чашку на стол, внимательно глядя в красивое лицо хозяина замка и не понимая еще, почему он внушает ей такой страх. Ее приняли в этом доме без уведомления, он любезно показал ей замок, напоил чаем. Почему же ей так неуютно здесь?
– А что натворил Морган? – спросила она, не заметив, какой интерес он проявил к ее попытке взять Моргана под защиту.
– Натворил? Ничего, ma chere.[10] Скорее это была вина его матери, распутницы, которая не могла устоять перед улыбкой любого красавца.
– Себастьян! – взмолилась его жена.
– Довольно! – резко сказал он. – Ты можешь идти! У нас есть о чем поговорить с леди Сен-Жермен.
Сэйбл вспомнила теперь, какой беспомощный взгляд кинула на нее Мари Фабуа, поспешно уходя из комнаты. Если бы только она поняла тогда, что усталая маленькая женщина боится не за себя, а за нее! Какой же глупостью было вообще заявиться в Пенлис Уэллс!
Но больше Себастьян Фабуа не стал ей рассказывать о прошлом Моргана. Вместо этого он начал расспрашивать девушку о ее собственной жизни и об отношениях с Морганом. Сэйбл вежливо отвечала на его вопросы, хотя начала понимать, что его интерес к ней неестествен. Как она жалела, что не прислушалась к внутреннему голосу и не уехала, когда еще такая возможность была!
