Ознакомительная версия.
— Я не отдам своих детей на воспитание, — серьезно объявила она.
— Зачем? — удивился он. — Гарвуд-Холл просто создан для детей. Ваших и наших.
— В октябре мне будет тридцать, — упрямилась Отем. — Не знаю, сколько лет мне еще осталось, чтобы выносить вам детей.
— А мне в августе будет сорок один, — не сдавался он. — Если мы поторопимся, пожалуй, сумеем произвести на свет несколько ребятишек, прежде чем состаримся и поседеем.
— Вы смеетесь надо мной, — пробурчала она.
— Верно, — кивнул герцог, — но со временем вы привыкнете.
— А вдруг я не захочу привыкать? — капризничала Отем.
— Ах, вы казались бы настоящей злобной фурией, не будь так неотразимо очаровательны, мадам!
— Я не фурия! — вскричала Отем. — Как вы смеете, сэр?
— В таком случае маленькой ведьмочкой. Восхитительной маленькой ведьмочкой, — не уступал герцог.
Отем провела рукой по огромному животу.
— Боюсь, маленькой меня не назовешь, — отшутилась она, — я расту с каждым днем.
Они переглянулись и дружно засмеялись. Наблюдая за ними, Жасмин впервые позволила себе надеяться. Как было бы чудесно, влюбись Отем в герцога! Когда младшая дочь снова выйдет замуж и заживет своей семьей, счастье Жасмин будет полным. Нет… не совсем. Слуги, всю жизнь бывшие рядом, стареют и чахнут. Адали было почти девяносто. Никто из тех, кого она знала, не дожил до такого возраста. Рохане и Торамалли было за восемьдесят. Когда она родилась, им было по десять лет, а скоро ей исполнится семьдесят один.
Что она будет делать, потеряв всех?
Вернувшись в Англию, Адали все дни просиживал у окна на солнышке. Бекет заботился о доме, так что Адали попросту нечего было делать. Последнее время Рохана и Торамалли даже ходили с трудом, жалуясь на то, что колени болят и не гнутся. Бедняжки не могли поднять ног и бессильно шаркали по полу. Пальцы Торамалли совсем скрючились. Ее муж Фергюс тоже сильно одряхлел. Он и Рыжий Хью с утра до вечера играли в шахматы, переняв науку от Адали. Царство стариков, да и только!
Леди Сабрина Стюарт вышла замуж за графа Линмута второго мая. День выдался солнечным и безветренным. На невесте был старинный подвенечный наряд из кремового шелка, принадлежавший какой-то из ее предшественниц по женской линии. Никто не знал, кому именно. Его нашли на чердаке в одном из бесчисленных сундуков. На распущенных волосах красовался венок из маргариток. Красавец жених ради такого случая надел небесно-голубой бархатный камзол и сорочку с целым водопадом кружев.
После венчания прямо на лужайках накрыли столы. На праздник приехали маркиз Уэстли с женой, детьми и их семьями.
Пригласили ближайших соседей, вырыли ямы, чтобы зажарить целиком говяжьи туши, обвалянные предварительно в каменной соли. Подавали также деревенскую ветчину и жареных уток в сливовом соусе, фаршированных изюмом и яблоками. Из Гленкирка прислали лососей, наловленных в горных ручьях. Их варили и укладывали на серебряные блюда в гнездышки из кресс-салата. Пироги с золотистой корочкой и начинкой из гусятины сменялись кроличьим рагу в красном вине, отбивными из ягнятины и большой индейкой, начиненной вишнями, сливами и рисом с шафраном. Гости с аппетитом уплетали молодой горошек и первые овощи, артишоки в белом вине и спаржу в сливочно-укропном соусе.
В довершение всего подали головки острого чеддера, французского бри и свежесбитое масло. Десерт состоял из большого торта с сахарными фигурками жениха и невесты в окружении ягод земляники. Вина привезли из Аршамбо и Шермона. Пиво и сидр лились рекой.
После обеда молодежь танцевала сельские танцы, рилы и, вытянувшись длинной линией, прошла по всему лугу. На другой лужайке играли в шары и устроили соревнования лучников. Пели Смеялись. Наконец жениха с невестой отправили в дом, чтобы, согласно обычаю, раздеть и уложить в постель.
Все огласились, что день был замечательным. Детей уложили спать, взрослые расселись в зале, тихо беседуя.
Рохана разбудила хозяйку среди ночи.
— Время пришло, — многозначительно шепнула она.
Жасмин поднялась, накинула халат и последовала за служанкой в комнату Адали. Там уже ждала Торамалли. Жасмин села у постели верного слуги и взяла его за руку Старик уже дышал с трудом, и с каждой секундой жизнь оставляла его.
Боясь, что он так и не заметит ее прихода. Жасмин тихо окликнула:
— Адали!
Карие глаза приоткрылись. Адали слабо улыбнулся.
— Я оставался с тобой сколько мог, моя принцесса. И буду ждать тебя вместе с хозяином, который призывает меня к себе, — прохрипел он из последних сил, и веки его снова опустились.
Он отошел с первыми лучами солнца.
Жасмин ничего не сказала родным, пока счастливая пара не отбыла в имение графа Линмута. Только после этого она объявила о кончине Адали. Его похоронили на семейном кладбище. Жасмин долго рыдала, сознавая всю тяжесть потери и понимая, что за Адали скоро последуют остальные.
Несколько дней спустя к ней пришел Рыжий Хью, решивший вернуться в Гленкирк. Она поняла причину и согласно кивнула:
— Оставайся там. Больше нет нужды приглядывать за мной. Боюсь, наши приключения навсегда окончены.
— Вы всегда попадали в беду, стоило мне отлучиться, — напомнил он. — Благодарение Богу и мне, что вас еще не убили!
Он поцеловал ее изящную ручку и выпрямился.
— Отвези письмо Патрику от меня, — велела она, и Хью молча кивнул.
Жасмин спросила второго слугу, Фергюса Мор-Лесли, не желает ли он отправиться на родину, но тот удивил ее отказом.
— Я останусь с вами, миледи. Мне все равно, где умирать. Там меня уже ждут. Кроме того, моя старушка не оставит свою сестру, а куда мне без нее? Мы будем с вами, пока Господь не призовет нас к себе.
— Можно подумать, мама, ты сама собираешься лечь в могилу, и это меня пугает, — встревожилась Отем.
— Ничего подобного, — отмахнулась мать. — Просто кончина Адали показала мне то, что я до сих пор отказывалась видеть. Мы уже далеко не молоды, и те, кто служил мне, имеют право хоть немного отдохнуть, прежде чем упокоиться навсегда. Но они не желают меня покидать.
— Куда они пойдут, мама? — возразила Отем. — Они любят тебя и были рядом всю твою жизнь. Так и умрут твоими слугами.
— Думаю, нужно взять кого-то в помощь Рохане и Фергюсу, — решила Жасмин. — Я пыталась и раньше, но они наотрез отказались.
— Наверное, ревнуют. Но теперь скорее всего уже не станут так упрямиться.
Весна медленно перетекла в лето. Габриел Бейнбридж несколько раз ездил в свое даремское поместье, желая убедиться, что хозяйство ведется, как полагается. Кроме того, он тайком от Отем распорядился готовить дом к приезду жены и ее детей.
Ознакомительная версия.
