— Тогда зачем была эта разлука?
Его руки осторожно скользили по ее спине, пока не прикоснулись к следу от удара кнутом.
— Я понимал, что, как только ты окажешься здесь, нам придется что-то решать. А значит, дело могло дойти до поединка. Я не мог рисковать до тех пор, пока не оправлюсь от ран.
— Я даже подумывала о бегстве, чтобы уберечь тебя от этого, — призналась она. — И от оскорбления его королевского величества.
— Ты опять забыла, что это не твое дело — защищать меня? — Он сердито покачал головой, но тут же улыбнулся. — Я так и подумал. А потому заранее позаботился о том, чтобы у тебя на руках не было денег и ничего такого, что ты могла бы обратить в деньги.
— Ох, а я подумала…
— Что ты подумала?
— Мой утренний дар… — смущенно пояснила она.
Он встал с кровати, открыл свой сундук и достал оттуда ее пояс.
— Ты подумала, что за этим кроется что-то страшное? Нет. — Он застегнул пояс у нее на талии. — Ты моя, и останешься моей навсегда, Имоджин. Можешь в этом не сомневаться.
И слова, и поступки могли считаться образцом учтивости, и все же… и все же чего-то не хватало, особенно когда она заметила, как старательно он избегает смотреть ей в глаза.
Желая все исправить, Имоджин тоже соскочила с кровати и поспешила к своему сундуку. При каждом ее движении ярко сверкали полированная слоновая кость и аметисты на драгоценном поясе. Она открыла шкатулку и вынула замшевый мешочек.
— Это мой подарок тебе, — проговорила она, почему-то смутившись. — Я не успела отдать его тебе после свадьбы.
Он вытряхнул на ладонь золотую цепь с изумрудами.
— Клянусь распятием!.. — Он был явно обрадован, но от этого в его глазах только сгустились какие-то странные тени. Ей стало не по себе. Что случилось?
Он надел цепь на шею, и полированные самоцветы легли на мускулистую, загорелую грудь.
Наконец он снова посмотрел на Имоджин, но его взгляд был серьезным и строгим.
— Тай, что с тобой? — Она села на кровать, скрестив ноги.
— Ты зовешь меня по имени, — ответил он, и его глаза сверкнули от удовольствия.
— Ну да. — Имоджин не могла понять, что тут такого. — Тебе это не нравится?
Он потрогал самый большой изумруд и поднял на нее взгляд.
— Я отменил твое обещание, данное тем людям, что несли сокровища. Они получили щедрое вознаграждение, но не все, что уместилось тогда у них в руках. Это было бы безумной расточительностью, да и они только обрадовались избавлению от непосильной ответственности.
— Очень хорошо, — ответила Имоджин. — Но ради твоего спасения я отдала бы все, что имею, не задумываясь. Надеюсь, ты это понял?
— Да, понял и удивлен.
— Ну, что еще тебя беспокоит?
— Ты читаешь меня, как открытую книгу, верно? — Он виновато улыбнулся. — Я отдал Генриху половину сокровищ Кэррисфорда.
— Ох! — вырвалось у Имоджин. Конечно, ее это не обрадовало, но она сама подивилась тому, как легко восприняла эту потерю. — Ну, я полагаю, что после наших приключений о сокровищах и так узнала вся округа. — Она посмотрела на него испытующим взглядом. — У тебя еще остались какие-нибудь страшные тайны? — со страхом спросила она.
— У меня — нет, — честно признался он, и тень в его глазах развеялась без следа.
— И у меня нет. — Сияя от счастья, Имоджин упала в его объятия — сильные, надежные объятия отважного воина. — Итак, мой рыцарь, что нам готовит будущее?
Он покачал головой, недовольный столь пышным титулом, но послушно ответил:
— С Божьей помощью — мир и процветание в Англии. Долгое правление и сильные сыновья у короля Генриха — чтобы нам и нашим детям жилось так же чудесно, как нам с тобой в эти минуты.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
— Миром всегда правит любовь.
Маршал — главный военачальник, выполняющий приказы хозяина замка. — Здесь и далее примеч. пер.
Здесь: управитель.
Бастард — побочный, внебрачный ребенок. Для аристократа в Средние века — крайне унизительное положение.
