Дженнифер Блейк - Черное кружево

— Он выберется, — проговорил капитан Бономм, — этот сукин сын уйдет от них.

Морган, нахмурившись так, что густые брови сошлись на переносице, пристально глядел в сторону прибрежных деревьев у выхода из залива.

— По-моему, нет.

Из-за изгиба берега показались два больших линейных корабля с более чем сотней пушек на каждом. Они двигались навстречу друг другу с противоположных направлений, а их мачты пока оставались почти неразличимыми за стволами пальм.

— Силы небесные! — воскликнул Бономм. При этом в его взгляде, устремленном в том же направлении, куда смотрел Морган, печаль смешивалась с радостью. Потом француз снова поглядел на изящные очертания бригантины. Хотя на ее борту сейчас находились бунтовщики, они были моряками из его команды, с которой он преодолел бесчисленные мили за время долгих походов. Судя по поднявшейся на «Черном жеребце» суматохе и по тому, как там поспешно разворачивались орудия, люди заметили идущие им наперерез суда.

Фелисити затаила дыхание, глядя на сближающиеся корабли.

— Может, они еще уйдут, — сказал Бономм, — если успеют выбраться из бухты.

— Он решил попробовать это сделать, — спокойно согласился Морган.

— Похоже, да. У бригантины не такая глубокая осадка, и она может вернуться в бухту. Фрегаты и другие тяжелые суда не станут ее преследовать. Только пушки у испанцев длиннее, они больше весят и дальше бьют. Они могут остаться в море и разнести бригантину в щепки. Нет, Мюрату надо попробовать прорваться, иначе его ждет петля.

Корабли испанцев подходили к пиратской бригантине все ближе. Фелисити, наблюдавшей за ними, прищурив глаза от солнца, казалось, что камень, брошенный с палубы одного корабля, легко долетит до другого.

— Может, испанцы не станут в него стрелять, — медленно проговорила она.

Капитан Бономм, до этого рассматривавший из-под руки ближайшие суда, с сомнением поглядел на маячившие вдалеке фрегаты. Потом, когда он снова сосредоточил внимание на удалявшейся бригантине, с его губ сорвалось злобное проклятие.

— Что такое? — спросила Фелисити.

— Чтоб я дожил до этого дня! — простонал француз. — Господи, в чем я провинился, чтобы заслужить такую измену? Что такого я сделал?

Фелисити поглядела на небольшой корабль, двигавшийся под охраной фрегатов.

— Это же «Ла Палома»! — удивленно воскликнула она.

— Совершенно верно. Это кораблик подлой потаскухи Изабеллы. Она продала нас испанцам.

— Вы наверняка ошибаетесь. — Фелисити искоса посмотрела на Моргана, ожидая, что он подтвердит ее слова. Однако он молчал, продолжая вглядываться в морскую гладь с бесстрастным выражением лица.

— Нет, я не ошибся, — послышался голос Бономма, — и наш друг Морган это понимает!

В эту минуту «Черный жеребец» открыл огонь. Все орудия правого борта разом выстрелили, наполнив воздух раскатистым грохотом. На столь близком расстоянии ядра, выпущенные по двигающемуся в западном направлении судну, все до единого достигли цели. Пробитые паруса захлопали на ветру, вверх взметнулись фонтаны щепок, над водной поверхностью далеко разнеслись крики умирающих. Однако испанец некоторое время продолжал двигаться прежним курсом, не отвечая на стрельбу противника. Потом над его палубами показались клубы дыма и вспышки пламени, мощный залп заставил судно резко накрениться на противоположный борт. Дымящиеся ядра рвались теперь на палубе «Черного жеребца», сея смерть и разрушение. Испанец развернулся с тяжеловесным изяществом, уклоняясь от огня другого корабля, готового обрушить мощь своих орудий на поврежденную бригантину.

Похожий на раненого великана, «Черный жеребец» двигался зигзагами, стараясь повернуться к противнику пушечными бортами, несмотря на то что их закрывали клочья парусов и обломки фальшборта. Кроме того, у судна, кажется, был поврежден руль, потому что оно не могло быстро маневрировать. С кормы раздалась еще пара выстрелов, однако ядра не достигли цели из-за слишком большого расстояния, упав в воду и подняв фонтаны взметнувшихся к небу брызг.

Это был последний выстрел, прозвучавший с борта бригантины. Второй военный корабль с высокой и нарядной испанской кормой открыл разрушительный огонь. Воздух наполнился звуками канонады, гулким эхом отражавшейся от изъеденного пещерами известнякового утеса на острове. Из груди собравшихся на берегу моряков вырвался общий стон, когда под мощным ударом ядра на «Черном жеребце» рухнула недавно поставленная мачта, увлекая за собой новые паруса.

Крики умирающих вызвали у Фелисити нервную дрожь. Освещенная лучами восходящего солнца, бригантина казалась охваченной огнем, но потом Фелисити поняла, что она действительно видит вырывающиеся наружу языки пламени. Разгораясь все жарче, огонь устремился наверх, пожирая обрывки такелажа и пробитые ядрами паруса, одновременно распространяясь вдоль фальшборта, где пищей ему служили просмоленное дерево, жир и горючий вар. В считанные минуты бригантина превратилась в настоящий ад. Люди в дымящейся одежде с криками бросались в море. Спасаясь от нестерпимого жара, один матрос вскарабкался на бушприт, но, не удержавшись, с душераздирающим воплем полетел в воду и исчез в волнах. По мере того как корабль начал медленно оседать, в небо с шипением поднимались огромные облака пара. Желая уклониться от разлетающихся во все стороны искр и раздуваемого ветром пламени, испанские суда отошли на безопасное расстояние.

— Боже мой, — прошептал Морган, — неужели они не станут подбирать уцелевших?

Словно в ответ на его слова, на одном из парусников начали медленно спускать на воду баркас. Однако, несмотря на то что он несколько раз обошел вокруг погибающей бригантины, к тому времени, когда испанцы приблизились к месту трагедии, на поверхности воды уже не осталось ни одного человека.

Обгоревший до ватерлинии «Черный жеребец» с наполненными водой трюмами ушел на дно, медленно погружаясь кормой вперед. Задолго до того, как на поверхности лопнул последний воздушный пузырь, вырвавшийся из его искалеченного корпуса, боевые корабли отошли в сторону открытого моря и отдали якоря неподалеку от фрегатов. В воздухе тут же замелькали сигнальные флажки, с помощью которых суда обменивались многочисленными сообщениями и приказами. Потом, словно по общей договоренности, люди, находившиеся на борту испанских кораблей, устремили взгляды на остров.

Валькур погиб, и вместе с ним нашли смерть больше двух десятков его сообщников. Это случилось у Фелисити на глазах. Перед ее мысленным взором до сих пор колыхались на волнах обгорелые тела и обугленные куски дерева, ей казалось, что она все еще чувствует запах гари и дыма. Однако она никак не могла смириться с этим, ей не хотелось верить, что человеческая жизнь может оборваться столь легко в такое светлое утро, как сейчас. То, что это произошло неожиданно, без предупреждения, казалось ей скорее преступлением против самой природы, чем справедливым возмездием. При этом Фелисити понимала, что и ее жизнь может закончиться в любое мгновение, что каждый вздох может оказаться последним, но в душе не могла с этим смириться.