Не знаю, что со мной творится! Девчонка окончательно свела меня с ума… Стоило только сказать мне, что ребенок мой и что она не хотела ему зла, и я потерял голову! В мгновение ока меня переклинило: вроде вот только что хотел вывести мерзавку на чистую воду и вышвырнуть из своего дома, а потом вдруг мир переворачивается с ног на голову и я готов носить ее на руках, холить, лелеять, как самое дорогое и бесценное в своей жизни!
— Я не хотел причинить тебе боль, — смотрю в глаза, зная, что встречу там недоверие и страх. Эту девочку слишком часто обижали: она не впустит в свою жизнь еще одного деспота.
— Я знаю, — тихо шепчет Риана, чем немало удивляет меня, — тебе снилась твоя жена? Ты шептал ее имя и хмурился! Скучаешь? — осторожно спрашивает, пряча пострадавшую руку подальше от меня.
— Пытаюсь забыть и стереть из памяти, обычно рядом с тобой мне это неплохо удается, но во сне я куда более уязвим, чем наяву, — не знаю, поймет ли она меня, но очень на это надеюсь.
— Как она умерла? — после затянувшейся паузы спрашивает Риана.
— Я не хочу о ней говорить сейчас, — отзываюсь я.
— Я знаю, но тебе это нужно! — она вздыхает и осторожно касается моей руки, позволяя сжать холодные пальцы, на этот раз я делаю это бережно и осторожно.
Мне это нужно… МНЕ? С чего бы вдруг? Пытаюсь обдумать эту бессмысленную фразу и осознаю, что, да, я хочу, чтобы она понимала меня, знала, через что я прошел и что от меня теперь можно ожидать.
— Она была не верна мне! Слишком любила быть объектом обожания для других, любила ловить восхищенные, голодные взгляды и сводить с ума одним лишь многообещающим взглядом. Среди ее поклонников были временные увлечения и постоянные, влиятельные чиновники и молодые офицеры. Я долгое время не понимал этого, не верил! А странности поведения списывал на своеобразную попытку жены забыться, отвлечься от мыслей о ребенке, которого она потеряла!
— Она действительно отравила его? Выпила какую-то гадость? — с сомнением спрашивает Риана, словно надеясь услышать от меня обратное.
— Она обвинила во всем Анну, и я наказал девушку, а потом лишил работы и вышвырнул на улицу. Едва не обрек невиновную на голодную смерть, пока не узнал правду. Амалию же вовсе не волновала ее судьба! У нее уже было новое увлечение — самый преданный поклонник, английский лорд! Пожалуй, еще более безумный ревнивец, чем я! Он застрелил ее, найдя в постели с другим! Можешь вообразить нечто более абсурдное, чем узнать, что твою жену убили из ревности?! Любовники не поделили свою добычу! — я не сдерживаю горькой усмешки.
— Ума не приложу, почему он не пристрелил Крайнова и как этот червяк в очередной раз умудрился извернуться и избежать наказания!
— Это ужасно, — искренне произносит Риана, поджимая губы и не зная, что еще сказать.
— Да, хуже не придумаешь! История с самоубийством несчастной жены, показалась мне намного более логичной и менее унизительной! — фыркнув, добавил я.
— Поэтому ты так ненавидишь графа?
— У меня много поводов для этого! Я, по просьбе племянника, спас его шкуру от трибунала, а он, в благодарность, стал крутить шашни с моей женой и попытался меня убить! А потом Крайнов захотел искалечить жизнь другой девушке, и она оказалась слишком хорошей, чтобы я мог спокойно закрыть на это глаза! И ведь он почти преуспел — даже не знаю, как отблагодарить княжну Кэтрин за преподнесенный яд! Что с тобой стало бы в тот день, если бы он не выпил вино, Риана? — я осторожно касаюсь ее лица, но она отдаляется, закрывает глаза, и по щеке тут же скатывается одинокая слезинка.
Я сдерживаю вздох и снова прижимаю ее к себе, не позволяя вырваться.
— Что теперь со мной будет? — спрашивает она, сдерживая дрожь в голосе. — Ты увезешь меня отсюда, да? Тебе нужен этот ребенок, но что будет потом? Ты заберешь его у меня?
Что творится в голове у этой девчонки? Как вообще она пришла к такому умозаключению?
Переворачиваю ее на спину, наклоняюсь к лицу, всматриваясь в блестящие от слез глаза и пытаюсь не быть слишком строгим.
— Увезу, как только ты пойдешь на поправку, обязательно увезу! Но тебе нужно начать хорошо питаться и немного окрепнуть, чтобы перенести путешествие! И я не собираюсь никого у тебя отбирать! Кстати, наши прежние договоренности уже не могут быть действительны!
— Почему? — шепчет она.
— Потому что теперь я точно никуда тебя не отпущу! Мой ребенок не будет бастардом! Он должен родиться в законном браке от моей жены и стать моим наследником… или наследницей! — склоняюсь к манящим губкам и легко целую.
Она смотрит пристально и часто дышит, а я никак не могу понять, что именно так сильно ее пугает!
— Ты что делаешь мне предложение? — удивленно спрашивает она.
— Скорее ставлю перед фактом! — спокойно отзываюсь я, целуя нежную шейку и спускаясь еще ниже.
— Не надо, — жалобно просит меня девушка, цепляясь дрожащими пальчиками за мои волосы.
Касаюсь капризных губ в очередном поцелуе и отстраняюсь, позволяя ей немного успокоиться.
Риана тянет на себя одеяло и пытается подняться, но тут же устало падает на подушку и жмурится.
— Голова опять кружится, — с досадой признается она.
— Тебе нужно поесть! — я поднимаюсь с постели и торопливо одеваюсь.
Девушка и впрямь кажется бледной, измученной и истощенной… Почему она такая худая, разве у беременных не должно быть все наоборот? Нужно как следует переговорить с профессором Градовым или найти кого-то получше, если от старика будет мало толку.
— Я не уверена, что хочу становиться твоей женой, — устало бормочет графиня.
— Кто бы сомневался! — с тем же недовольством отзываюсь я и хлопаю дверью.
Странное создание! Она еще и ПРОТИВ! Похоже, придется смотреть в оба: с нее станется совершить глупую попытку побега посреди ночи!
Часть 3. Глава 26
Я торопливо шагаю по снегу, плотнее закутываясь в одетый наспех полушубок. Мне хочется оказаться как можно дальше от этого дома, от людей, от Него…
Из плюсов сегодня я полноценно позавтракала, и у меня не кружится голова. Я глубоко дышу носом, и свежий воздух придает мне сил, чтобы действовать.
За прошедшие три дня я не раз прогуливалась здесь в сопровождении герцога, но никогда не делала этого так рано и в одиночестве. Солнце поднимается выше, серебрит снежный покров, слепит глаза. Я иду, почти не глядя по сторонам, погрузившись в собственные мысли.
«Что за история с опекунством, дядя? Ты все никак не успокоишься? Будешь говорить, что нельзя было вызволить девушку без этого?» — обвиняющий голос Эрика все еще звучит в моей голове. Австриец явился сегодня утром, и они с Оливером закрылись в кабинете, ну а я, гонимая голодом, стала случайным свидетелем пренеприятного разговора.
«Можно было, но так надежнее! Ты прав, я все никак не успокоюсь! Риана должна быть моей! Просто так… потому что я этого хочу!» — Оливер спокоен и рассудителен, отчего Эрик бесится еще больше.
«Ты поступаешь подло! Она не станет твоей вещью!» — он ударяет кулаком по столу.
«Она уже моя, Эрик! И она носит под сердцем моего ребенка!» — не моргнув и глазом, отвечает герцог.
«Что ты сказал?» — в голосе Эрика тревога и недоверие.
«Ты меня слышал!» — в голосе Оливера холодная констатация факта.
«За тем она и нужна тебе? Чтобы родить наследника и потухнуть в застенках красиво обставленной комнаты за закрытой дверью?»
«А рядом с тобой она бы горела?» — насмешливо интересуется Оливер.
«Ты не станешь хорошим отцом, дядя!» — пренебрежительно фыркает племянник.
«Знаешь, твой отец в очередной раз прислал мне письмо. Ты снова упрямишься и бежишь от своего долга и своей судьбы, предаешь семью?!»
«Это не твое дело! Это НЕ МОЯ семья!» — австриец вскакивает, проводит рукой по волосам, выказывая нервное напряжение и злость.
«В самом деле? Думаешь, если ты будешь кричать об этом громче и повторять чаще, сказанное станет правдой?»
