Блейз успокоила его, более забавляясь, чем досадуя. Ей было приятно осознавать, что она воспламенила чувства незнакомца, не удостоив его ни словом, ни взглядом.
Но Геарта негодовала за них обеих.
— Приличный постоялый двор! Ну это еще как посмотреть! — бушевала она. — Этот мерзавец успел надраться, прежде чем прибыл сюда, а нашего хозяина прельстил блеск золота, и он не стал выгонять этого негодяя, который посмел оскорбить вас!
К полудню на следующий день одна из упряжных лошадей потеряла подкову, и кавалькада была вынуждена двигаться медленнее вплоть до следующей кузницы. Геарта извелась от раздражения. Путникам повезло: в маленькой деревушке, где они остановились, имелся опрятный постоялый двор — правда, здесь редко бывали знатные посетители, разве что в подобных случаях. Постоялый двор носил название «Три утки»— и в самом деле, три утки плескались в пруду за двором.
Хозяин постоялого двора поспешил навстречу Блейз, вытирая руки о передник и кланяясь.
— Добро пожаловать, миледи. Дом у нас Простой, и предложить вам отдельную комнату я не могу — увы, у меня ее нет. Других постояльцев у меня тоже нет, а мужчины работают в поле, так что весь мой дом к услугам вашей светлости.
Блейз улыбнулась, и хозяин мгновенно превратился в ее раба.
— У вас есть хороший сидр? — спросила она. — Я привыкла ко вкусу сидра. Мои слуги тоже не прочь утолить жажду — солнце сегодня так и печет, — она повернулась к горничной. — А ты что будешь пить, Геарта?
— Темный эль, — последовал ответ. — Жажда прямо-таки измучила меня, миледи. В экипаже так душно.
— Бедная Геарта, — посочувствовала ей Блейз, когда хозяин двора поспешил за напитками. — Зная, как ты не любишь ездить верхом, я не захватила для тебя лошадь.
— Вот и хорошо, — пробормотала Геарта. — В поездках так или иначе приходится терпеть неудобства. Лучше бы я вообще осталась дома, миледи.
— Вот вернемся домой и больше никуда не поедем, — с улыбкой пообещала Блейз. — Я решила подарить Ниссе и Филиппу братьев и сестер.
— Давно пора, — высказалась Геарта.
Упряжную лошадь перековали, и путники двинулись дальше. Блейз с удовольствием ехала верхом под теплым солнцем, оглядывая живописную местность. Зелень вокруг казалась особенно яркой, и хотя сады уже отцвели, в полях алели маки, пестрели маргаритки и лиловый утесник, соцветия которого напоминали вереск. На краю буковой рощи Блейз заметила кустик розовых наперстянок с пятнистыми сердцевинами, а среди камней чуть поодаль мелькнула ярко-желтая дикая роза. Ягнята уже подросли, там и сям среди стад играли молодые телята, а по лугам носились жеребята, радуясь жизни.
Домой. Она едет домой, в Риверс-Эдж. Домой, к Энтони. К человеку, которого она любит. Надо поскорее добраться до дома и признаться ему в любви. Как она могла быть так глупа? Так слепа и упряма? Она родила ему сына, но ни разу не призналась, что любит его. Она даже не подозревала об этом, пока король не заставил ее сказать правду. Или все-таки подозревала? Неужели в глубине души она всегда знала об этом, но была слишком упряма и своевольна, чтобы признаться даже самой себе? Блейз никогда не считала себя решительной особой, но за последние годы она многое узнала о себе, и эта мысль явно была еще одним откровением.
Из-за истории с подковой они задержались в пути и достигли «Герольда», постоялого двора, где им предстояло провести ночь, только в темноте. Блейз спешилась и подошла к экипажу, когда один из слуг открывал дверцу перед Геартой. Служанка не вышла, и он заглянул в экипаж, но тут же в страхе отпрянул.
— Что случилось? — спросила Блейз. — Где Геарта?
Слуга молча указал на экипаж. Заглянув внутрь, Блейз увидела, что ее горничная съежилась на полу. Она была жива, Блейз слышала ее прерывистое дыхание.
— Вытащите ее отсюда, — приказала Блейз своим слугам. — Она больна.
— Нет, миледи, я ни за что не прикоснусь к ней! У нее потница3! — И слуга торопливо отошел к остальным.
— Потница! — по спине Блейз пробежал холодок. — Откуда ты знаешь? Ты ведь не лекарь!
— Всякий знает, как выглядит потница, миледи. Она как раз начиналась в Гринвиче, когда мы уезжали. Половина слуг на кухне захворали. Я надеялся, мы успели уехать вовремя. — И слуга перекрестился.
В этот момент из дома вышел хозяин постоялого двора, но, заметив замешательство путников, застыл на месте.
— Что случилось?
— Я — графиня Лэнгфорд, — объяснила Блейз. — Вы знали о моем прибытии. Моя горничная больна, надо внести ее в дом.
— Больна? — Хозяин неловко переступил с ноги на ногу. — Чем она больна, миледи? У меня приличное заведение, я должен быть осторожен.
— Она заразилась потницей! — выпалил перепуганный слуга.
Блейз метнула в его сторону яростный взгляд.
— Потницей? — Хозяин постоялого двора попятился. — Прошу меня простить, графиня, но я не могу впустить вас.
Может, все вы больны! Вы заразите всех домашних! Нет, лучше уж уезжайте!
Капитан стражи быстро метнулся вперед, схватил хозяина постоялого двора за жилистую шею и приподнял его над землей.
— Мы не войдем в твой дом, трус, но позаботься, чтобы ее светлость и ее слуги как следует перекусили, чтобы лошади были накормлены и напоены. Только тогда мы уедем.
Ты все понял, негодяй?
— Мне нужны таз, чистые тряпки и холодная вода, — добавила Блейз, оправившись от первого потрясения.
— Ты слышал, что сказала ее светлость? — процедил капитан стражи и отпустил хозяина. Тот закивал головой и вбежал в дом. Подойдя к экипажу, капитан взял на руки бесчувственную горничную и уложил ее на сиденье.
— Не приближайтесь к ней, миледи. Потница заразна.
— Значит, я уже давно заразилась, капитан, — ответила Блейз. — Кто еще был ближе к Геарте, чем я? Я буду ухаживать за ней, но как же теперь мы доберемся домой? Никто не позволит нам переночевать, а лошади быстро выдохнутся без отдыха.
— Не бойтесь, я найду нам ночлег, миледи, — последовал твердый ответ. — Утром я отправлю двоих людей в Риверс-Эдж за помощью. Им понадобится день, чтобы добраться туда, и еще день, чтобы привести подмогу, но так будет лучше.
— Отправьте этого олуха с длинным языком, — велела Блейз, — а когда мы будем дома, отошлите его работать в поле.
Капитан кивнул.
— Да, миледи, он повел себя хуже некуда, и я согласен с вами. Мне не нужны дурни.
— Найдите нам ночлег, — попросила Блейз, — а потом вместе с остальными уходите подальше от нас с Геартой. Не хочу, чтобы вы заразились.
— Незачем опасаться на мой счет, миледи. Я переболел потницей в четырнадцать лет. А стоит раз переболеть ею, и она уже не возвращается. Если выздоровеешь, — заключил он. — Среди остальных тоже есть те, кто перенес эту хворь.
