Ознакомительная версия.
Князь Василий, вновь вернувший всех своих прежних брянских слуг и освободивший от должностей всех смолян, выказавших преданность покойному Святославу, особо распорядился подать к пиршественному столу вареную и печеную баранину. Княжеские повара знали толк в искусстве стряпни, и татарские гости князя с удовольствием поглощали предложенные им яства.
Благодарный князь Василий не забыл и простых татарских воинов, расположившихся лагерем неподалеку от городских стен: половина княжеских запасов медов и вин отправилась на телегах в татарский стан, а от княжеских коровьих стад и овечьих отар, пошедших под нож, не осталось ничего.
Три дня праздновал брянский князь одержанную победу, а затем, после небольшого отдыха, одарив воеводу Шигуши и всех его мурз богатыми подарками, повел степных воинов на Карачев.
Карачевский князь Святослав, узнав о разгроме Святослава Глебовича и его гибели от прибежавших из Брянска людей, неожиданно проявил мужество. – Я ухожу на битву с татарами, – сказал он решительно своим боярам, – и сложу там свою старую голову! Мне не будет спасения от этого Василия Брянского, да и не надо! Если я совершил тяжкий грех перед Господом, то пусть Он меня покарает! Тогда поставите князем нашего удела не сына Василия, а кого-нибудь из моих молодых братьев, Тита или Адриана. Я не хочу видеть моего сына, подлого изменника, на карачевском «столе»!
Он в самом деле не увидел своего сына правителем Карачевского княжества, поскольку погиб в первом же сражении. Маленькое войско Святослава, составленное из преданного ему простонародья, ибо опытные карачевские дружинники, поддержавшие своих родичей-бояр, не захотели воевать на его стороне, сразу же полегло под стрелами степных воинов. Татарам даже не пришлось прибегать к ближнему бою. Князь Василий Карачевский, дождавшись, когда татары ограбят убитых, извлек из общей кучи тело своего отца, утыканное стрелами и, поместив его на телегу, повез в Карачев.
Татарское войско недолго сопровождало нового карачевского князя. Когда до Карачева оставалось не больше пяти верст, навстречу татарам вышли карачевские бояре, катившие две большие телеги с богатыми дарами: слитками серебра и мехами куниц.
Князь Василий Брянский, посоветовавшись с Шигуши, решил не продолжать поход, потому как карачевские бояре заверили его, что князь Василий будет в тот же день провозглашен правителем удела и венчан в святой церкви. Кроме того, он еще раньше обещал своему карачевскому тезке не разрушать город и не наказывать его невинных бояр.
Довольный богатыми дарами, татарский полководец охотно повернул свое войско назад. – Поезжай, брат мой, по севской дороге, – сказал ему на прощание Василий Брянский, – и накажи тот непокорный город!
– Мне как раз не хватает пленников! – радовался Шигуши. – Скоро восполним эту недостачу!
– И так восполнили, – покачал головой князь Александр Глебович, завершая свое повествование, – что безжалостно стерли с лица земли этот несчастный городок! А севского воеводу удавили после жестоких мучений! Татары перебили всех стариков и младенцев, а молодых женок и умелых ремесленников связали веревками и повели в бусурманский плен, на страх и горе! Теперь некому возродить этот пограничный город брянского удела! Вот, святой отец, какая их постигла суровая кара!
– Спаси нас, Господи! – перекрестился смоленский епископ. – Вот как наказывает грешников наш всемогущий Господь! Конечно, жаль бестолковых людей, поверивших коварным лжецам! Да и сам Василий принял такой тяжкий грех на свою душу! Но куда ему было деваться? Если пришлось звать на помощь поганых, значит, пути к отступлению не было! Но мы не должны оставаться равнодушными к брянским делам: надо увещевать нашего Василия Храброго праведными советами!
– Рази, секи! – кричали новгородцы, размахивая тяжелыми боевыми топорами и секирами. – Слава Новгороду! Смерть шведам!
Отчаявшиеся шведы, окруженные со всех сторон, сдаваться не собирались. Небольшой городок Ванай, располагавшийся в версте от места сражения, казалось, был рядом, и рослые, сильные шведские пехотинцы рассчитывали туда прорваться: они упорно и успешно отбивались, отражая удары новгородцев. Порой, их мечи достигали цели и неуклюжие новгородцы либо отбегали в сторону залечивать рану, либо падали на мшистую лесную землю.
– Так не одолеют! – задумчиво сказал наблюдавший за битвой князь Дмитрий Романович своему молоденькому брату Василию, стоявшему рядом. – Надо сражаться умнее!
– Да там этих шведов всего-то сотни три! – усмехнулся розовощекий безбородый юноша. – Разве многочисленные новгородцы не осилят их?
– Осилить-то осилят, – покачал головой князь Дмитрий, – однако потеряют немало людей! А этого нам совсем не надо: новгородцы не простят гибели своих людей. Об этом мне говорил еще наш батюшка в Смядыни: – Береги, сын мой, своих воинов! Тогда добьешься почета и уважения у народа! Особенно у новгородцев. – Разве ты не знаешь, почему новгородцы приходят за помощью в Смоленск, к нашему батюшке? Он не раз ходил на немцев и шведов с новгородским войском и успешно побеждал: сжег множество вражеских городов, захватил немало пленников и богатств! А потерь у него было совсем немного! Это не в пример суздальским князьям и Михаилу Тверскому! Они совсем не жалеют людей…Если хотят добиться победы, безжалостно бросают людей в огонь и воду! Новгородцы не любят их за это! А наш батюшка – всегда желанный гость в великом городе, и новгородцы не жалеют денег на его жалованье, платят едва ли не вдвойне! – И Дмитрий Романович стал рассказывать брату о подвигах отца и советах, полученных от него.
Их отец, Роман Глебович Смоленский, действительно был известным и уважаемым полководцем. Но главным его достоинством, помимо всех прочих, была скромность, какой другие князья не обладали.
Все русские князья умели отчаянно сражаться и руководить битвами: с раннего детства они проходили обучение ратным и полководческим навыкам. Но вот сочетать жестокую решимость воина с жалостью, бережливостью по отношению к рядовым дружинникам и ополченцам, умением уважать достоинство других людей и понимать их боль, обладали немногие. Князь Роман мог без чванливости и зазнайства подойти к любому человеку, побеседовать с ним, узнать о здоровье, настроении, а, порой, и поучиться у простонародья житейскому опыту и боевым навыкам.
Достоинства Романа Глебовича не остались незамеченными: его не раз приглашали возглавлять войско и новгородцы, и псковичи, звали с собой в походы и другие князья.
Если бы не личная скромность, князь Роман, вне всякого сомнения, владел бы не одним городом, а то и целым уделом! Однако он, верный старшему брату Александру Смоленскому, предпочитал малое большему и верно ему служил, довольствуясь теми доходами, которые поступали от мелких смоленских городов и волостей. Не пожелал он уехать и в далекий Псков, как о том упрашивали его псковичи, из года в год обивавшие пороги его смядынской резиденции, и в Великий Новгород, когда случались у новгородцев ссоры с великими суздальскими князьями.
Ознакомительная версия.
