Все оказалось точно так, как она и ожидала. Леди Лэйлхэм — красивая и модно одетая дама, с блестящими манерами и весьма уверенная в себе, — собиралась сделать свой визит по возможности более продолжительным. Она пошла навстречу Фанни, принося извинения и тараторя всякую ерунду. Еще две недели назад она, видите ли, пообещала дать экономке дорогой леди Спенборо рецепт грушевого варенья.
— Только так получилось, что это обещание совсем вылетело у меня из головы. Полагаю, что вам бы хотелось получить рецепт немедленно, я просто сгораю от стыда за свою забывчивость! Этот долгожданный рецепт здесь, я привезла его, только мне надо будет кое-что вам пояснить.
Фанни не могла припомнить, когда же она желала узнать тайну грушевого варенья, но приняла рецепт с вежливой благодарностью.
— Мне так не нравятся люди, которые дают обещания и тут же забывают об этом! Но я не хочу задерживать вас. Насколько я понимаю, у вас собрались друзья. Уж не Ротерхэму ли принадлежит экипаж, что я заметила во дворе?
Фанни ничего не оставалось сделать, как только кивнуть головой и пригласить двух дам присоединиться к собравшимся в столовой. С показным нежеланием и неохотой леди Лэйлхэм позволила уговорить себя. Фанни подумала про себя, что гостья затем только и приехала. Фанни не было необходимости представлять ее.
— Да, в самом деле, я ведь знакома с леди Сереной! Как поживаете? Кажется, последний раз мы виделись на балу у Ормесби — такой был неудачный бал, не правда ли? Ах, лорд Ротерхэм! Не беспокойтесь, прошу вас! Ужасно неудобно присоединяться к вам таким вот образом, но ведь леди Спенборо и слушать ничего не хочет! По правде говоря, мне очень повезло, что я нашла вас здесь, мне так хотелось увидеться с вами!
— В самом деле? — протянул маркиз с сильной нотой удивления в голосе.
— О да, мой старший сын сообщил мне, что Жерар Монкслей — его большой друг, а ведь он будет проводить Рождество у вас в доме! У меня нет выхода — придется организовать небольшую вечеринку для этих ветреных молодых людей. Мне бы очень хотелось попросить миссис Монкслей привезти своих дочерей, но я понятия не имею, как это можно будет сделать, ведь я не имею счастья знать ее… Может быть, вы придете мне на помощь, лорд Ротерхэм?
Маркиз вежливо ответил, что не может сейчас давать никаких обещаний за свою кузину. Леди Силчестер же добавила:
— Девочки мечтают приехать на ассамблею в Кэнбери. Не знаю, захочет ли этого Корделия Монкслей для Сьюзан и Маргарет, но я все еще не уверена — позволить ли Кэролайн ехать туда? Серена, а что ты думаешь об этом плане? Что бы ты посоветовала?
Серена, усадившая Эмили Лэйлхэм на стул между собой и Ротерхэмом, увидела искорки в больших и бархатных, словно анютины глазки, глазах девушки, беспокойно устремленных на нее. Она улыбнулась и сказала:
— Я сама никогда не бывала в Кэнбери на ассамблеях, но мне кажется, что большого вреда от этого быть не должно.
— Смертельная тоска, — сказал Ротерхэм. — Вы не встретите там ни одного приятного человека, и, если только вам не доставляют особенную радость неискренние комплименты, куда приятнее оставаться дома.
— Вы слишком суровы, — вмешалась Серена, стараясь сказать это как можно значительнее.
— Да, так бы я и поступила, — ответила его сестра, — но теперь, когда девочки вбили это себе в голову, я просто не знаю, что и делать. Мне кажется, что они не смогут танцевать в Клейкроссе, ведь их трое, а там будут только Жерар и Элфин, а так дело не пойдет. Если только там не будет всяких вальсов да кадрилей, думается, Силчестер не станет возражать против того, чтобы позволить Кэролайн пойти туда. В конце концов, там ведь будет Элфин, и, если общество будет уже слишком пестрым, он должен будет танцевать с сестрой.
— Это будет редкое удовольствие для них обоих, — прокомментировал Ротерхэм.
Сдавленный смешок заставил его взглянуть на очаровательное личико девушки, сидящей подле него. Он встретил поднятый на него взор, полный лукавства.
— О, прошу прощения! — выдохнула Эмили испуганно.
— Вовсе не за что. Когда я шучу, мне нравится, когда это ценят должным образом. А вы собираетесь поехать на ассамблею?
— О, я не знаю! Я надеюсь… Но я еще не совсем начала выезжать, боюсь, мама не позволит мне!
— А что означает, когда кто-то выезжает совсем?
— Не дразните ее! — проговорила Серена, догадываясь, что девушка растерялась, не зная, что отвечать. — Она станет выезжать по-настоящему, только когда будет представлена ко двору. Когда это будет, Эмили?
— Весной. Мама собирается дать бал! — благоговейным голосом ответила девушка. — Вообще-то, — добавила она наивно, — бал даст бабушка, только она не желает появляться там, и мне кажется, что это так неудобно.
Ротерхэм явно забавлялся, но раньше чем успел углубиться в тайны прозвучавшей речи, — а именно таковым, опасалась Серена, и было его намерение, — внимание его отвлекла леди Лэйлхэм, сидевшая слева от него.
— Что вы скажете, лорд Ротерхэм? Мы с вашей сестрой обнаружили, что у нас одни и те же сомнения, но мне кажется, что я нашла план, благодаря которому у наших ветреных молодых людей не будет иного выхода, как явиться на ассамблею. Не согласитесь ли вы вступить в небольшой заговор между нами, вдруг это решит все проблемы?
— Разумеется, — ответил он.
Ей пришлось удовлетвориться этим лишенным энтузиазма ответом и обратиться к леди Силчестер за возможным сотрудничеством.
Ротерхэм снова повернулся к Эмили и увидел, что ее лицо, порозовевшее от возбуждения, поднято к нему и глаза сверкают.
— О, благодарю вас! — прошептала она.
— Вам так нравятся ассамблеи?
— О да, очень. То есть я не знаю… Я никогда на них не бывала!
— Как человек, выезжающий еще не совсем. Вы живете в Кэнбери?
— О нет. В Черрифилд-плейс. Разве вы не знаете? Вы же проезжали мимо сегодня утром!
— В самом деле?
— Да, и мама догадалась, что это вы, увидев ваш герб. Мы были в это время у ворот, собираясь только прогуляться в деревню, но мама сказала, что вместо этого должны поехать сюда, потому что ей надо срочно отдать рецепт для леди Спенборо.
— Узнаю руку Провидения.
Эмили была озадачена и замолчала, испуганная ироническими нотками в его голосе. Серена пришла ей на помощь:
— Надеюсь, тебе понравится ассамблея и у тебя будет много партнеров.
— В пределах приличий и избранного круга, — процедил Ротерхэм, встретившись с ней глазами.
Она нахмурилась, ибо хорошо знала, что он вполне способен сказать что-нибудь достаточно ядовитое, но вполне понятное для его невинной соседки. Леди Лэйлхэм, достигнув цели своего визита, теперь решила сделать мудрый тактический ход и откланяться. Вызвали ее экипаж, и она увела свою дочь, вполне удовлетворенная результатами утренней кампании.
