– Что именно вы ищете? – спросил Колин, поддавшись нехарактерному для него любопытству.
– Не знаю. – Она вспыхнула и тряхнула головой. – Наверное, все, что здесь можно найти, хотя ничто из этого для вас не ново.
– Да, в Брайтоне я побывал везде, – с прежним безразличием ответил Колин. – Но вы можете считать эту поездку свадебным подарком и, естественно, получать от нее удовольствие.
– Благодарю вас, Колин.
Она произнесла это легко, но что-то в ее косом взгляде обеспокоило его. Не враждебность, нет, может, лишь намек на обиду.
– В чем дело, mon ange? – машинально спросил он, зная по опыту, что лучше побыстрее смягчить женское недовольство, чем дать ему разрастись.
Колин предложил ей руку, она приняла ее, но шла с отсутствующим выражением лица, позволяя вести себя к выходу сквозь любопытные толпы.
– Ни в чем, – сказала она совершенно неубедительным тоном. Его скептический взгляд не произвел впечатления, поскольку ее внимание было приковано к золотым узорам ковра перед ними. – Я просто думаю, следует ли мне теперь принимать каждый потраченный мною фартинг за ваш подарок.
Он скривил губы, демонстрируя снисходительное утешение.
– Надеюсь, ваши расходы не будут слишком экстравагантными, но, полагаю, вы можете считать все моим подарком, если хотите.
Судя по выражению ее лица, это было совсем не то что ей хотелось бы услышать. Колин мысленно вздохнул. Он не получал удовольствия от игр, которые та нравились более темпераментным представительница ее пола, и надеялся, что это не свойственно его жене.
Колин попытался немного изменить тему:
– Ваши родители назначили вам после замужества определенную сумму, кроме приданого.
– Да. Трех сотен в год более чем достаточно, чтобы обеспечить меня перчатками и кружевом.
Он согласно кивнул, довольный, что так ловко успокоил жену.
– Надеюсь.
Они вышли на яркий дневной свет и направились по газону к воротам. Здесь Колин остановился, достал из кармана часы. Еще только десять утра. Что делать с женой весь день? Он устал от этого медового месяца и готов уже вернуться к своему заведенному порядку, где у каждого будет собственное поле деятельности, а встречаться можно только по вечерам. У него почему-то возникло ощущение, что дела не решатся так легко. Сначала Рексмер, теперь Ферн. Кажется, приятно предсказуемая до сих пор жизнь принимает неприятный оборот.
– Давайте прогуляемся к Олд-Стейн, – предложил он, кивнув на широкий треугольник газона, разделенный тропой. – Может, он сейчас и не так моден, как раньше, но исторически привлекателен.
– Интересно, – ответила Ферн, хотя он заметил, что на этот раз ее взгляд был прикован к морю.
Тем не менее она без возражений последовала за ним к фонтану, который главенствовал на Олд-Стейн. Тугие струи воды разбрасывали в воздухе сверкающие брызги, ветер, подхватив блестящие капельки, осыпал ими Ферн.
– Я испорчу платье! – воскликнула она, поспешив отойти на безопасное расстояние.
Пока она снимала перчатку и тянула руку к струе воды, Колин оглядывал кучки туристов, стоявших вдоль тропинок. Это были главным образом незнакомцы в отвратительных костюмах и дешевых платьях – железная дорога сделала Брайтон поразительно демократичным. Несмотря на удобства поезда, Колин чувствовал отсутствие изысканного общества, которое преобладало здесь в пору его детства.
Он узнал несколько человек, однако не сделал попытки окликнуть их. Не потому, что испытывал отвращение к светскому обществу, просто, на его взгляд, новобрачные должны вести уединенную жизнь. По этой причине он и выбрал Клифтон-Террас для их временного убежища. Хотя в фешенебельном Кемп-Тауне предлагалось много домов для съема, но весьма респектабельный Клифтон-Террас был несколько удален от вихря развлечений, и тут они могут избежать пристального внимания света.
– Давайте сойдем к воде. – Он предложил Ферн руку. – Скоро здесь будет невыносимая толкотня.
– Прекрасная мысль, – сказала она и снова натянула перчатку.
Спускаясь по дороге, идущей вдоль набережной, они увидели пляж, и Ферн издала удивленный возглас:
– Там столько народу!
Колин осмотрелся. Вчера берег походил на широкую, покрытую гравием дорогу с пятнами гуляющих, а сегодня лишь клочки серого проглядывали среди кишащей толпы. Тысячи детей, бегающих между гуляющими у края воды, не обращая внимания на крики матерей и нянек. Две тысячи юбок-колоколов, раскачиваемых бризом, а рядом с ними джентльменский эскорт, прямой и невозмутимый, как морская гладь в безветренную погоду. Десятки взятых на прокат лодок, иногда подбрасываемых большой волной, которая заставляла пассажиров кричать от ужаса или восторга, пока гребцы умело и стоичеи вели их к берегу.
– Я думала... – Ферн покачала головой и улыбнулась. – Не важно. Это было глупо с моей стороны.
– Вы думали, что прошлый вечер был обычным? – спросил Колин, но вместо ее ответа раздался знакомый голос:
– Ба! Кого я вижу! Редклифф.
Повернувшись, Колин увидел слегка покрасневшую физиономию Алджернона Морела. Из-за его плеча выглядывал Джек Уэкфилд, лорд Гиффорд.
– Гиффорд, Элджи, – немного скованно произнес он.
Ни к тому, ни к другому Колин не чувствовал неприязни. Тем более к Гиффорду, которого радушно принимали в любых слоях общества благодаря его манерам и безупречному происхождению. Но вместе ничего хорошего они не предвещали: у Гиффорда была весьма уступчивая нравственность, а репутация Элджи запятнана активностью, о какой его жена не могла даже помыслить. Колин холодно думал, что ему, вероятно, нужно бы смутиться, встретив мужа своей любовницы, да еще сразу после того как он покинул ее постель ради жены.
– А это, должно быть, твоя малышка, – прямо заявил Элджи, по своему обыкновению, игнорируя правила хорошего тона. Затем приподнял густую светлую бровь. – Нравится ли вам замужняя жизнь, мадам?
Колин вздрогнул и посмотрел на Ферн, ожидая увидеть шок на ее лице. К его изумлению, она сдерживала смех. Она протянула свободную руку Элджи, и тот с энтузиазмом ее пожал.
– Одного дня замужества недостаточно, чтобы это понять, – вежливо произнесла она.
Элджи загоготал, и если бы он стоял достаточно близко к Колину, то попытался бы ткнуть его под ребра. Деликатность и пристойность были ему совершенно не знакомы. Колин понятия не имел, знает ли он о связях Эммы, и даже сомневался, волнует ли это приятеля.
– У тебя настоящая чаровница, Редклифф, – со смехом выдавил Элджи. – Она произведет впечатление на сегодняшнем параде.
