«Действительно, леди Лэнгли весьма необычна!»
В Рим они приехали уставшими. Поезд пришел поздно, и, когда они добрались до дома, который снял Тевертон, было уже темно.
Дом оказался гораздо больше, чем представляла Алина, и находился на самом верху, возле Испанской лестницы. Вскоре после приезда она узнала, что прекрасный парк рядом с домом известен еще как Вилла Боргезе. Она читала в свое время о прекрасной Паулине Боргезе, сестре Наполеона Бонапарта. Теперь все прочитанное о ней пришло ей на память. Ее взволновала сама мысль о том, что они находятся совсем рядом с палаццо Боргезе, которое стояло чуть ни напротив их дома, возле самого Тибра.
Она вздохнула, подумав: «Наверное, я никогда туда не попаду, но, может быть, увижу дворец, проезжая мимо».
Мысли же Денизы были целиком заняты Генри Уэскоттом. Она уже сотни раз спрашивала Алину, как ей лучше всего связаться с ним.
— Что бы там ни было, — твердила она, — он не должен подумать, что я приехала сюда только из-за него.
— Ты знаешь, где он остановился?
— Да. Он гостит у своей бабушки, графини Дауджер. Она постоянно живет в Риме из-за климата — он ей подходит больше, чем английский. — Дениза улыбнулась: — Думаю, ей не очень приятно видеть внука на месте своего мужа, хотя она непрестанно говорит Генри о том, что надо жениться и обзавестись семьей.
— Конечно, именно так он и должен поступить, — согласилась Алина.
В конце концов девушки решили, что Дениза отправит герцогу короткую записку. Она напишет ему, что приехала в Рим, сопровождая свою подругу, леди Лэнгли, и будет рада встретиться с ним снова. Потребовалось некоторое время, прежде чем записка была написана. Перед тем как отправиться спать, они отдали ее слуге и попросили утром первым делом отнести письмо на виллу графини Дауджер.
Целуя Алину на ночь, Дениза спросила:
— Ты молишься? Скажи, Алина, ты молишься, чтобы все было хорошо?
— Конечно, дорогая. Не беспокойся. С утра мы пойдем к фонтану Треви, бросим в воду монетки и загадаем, чтобы вы с Генри были счастливы. Навсегда.
— Я верю, все твои пожелания исполнятся, что бы там кузен ни говорил, — сказала Дениза.
— Думаю, он сказал это нарочно, чтобы поспорить.
— Я же говорила тебе, — напомнила Дениза, — это ужасный человек.
— Не ужасный, — поправила ее Алина, — он умен, но, мне кажется, по какой-то непонятной для меня причине презирает женщин.
— Презирает? — повторила Дениза с сомнением в голосе. — Боже мой! Да у него постоянно роман то с одной, то с другой женщиной. Я сама слышала, что о нем говорят матери девушек. А по словам моей бабушки, его называют «Казановой Лондона», и она надеется, что я никогда не выйду замуж за человека, подобного ему.
— Да, это действительно было бы несчастьем, — согласилась Алина, — но мне понравилось вести с ним споры.
— Больше тебе такой возможности не представится: он дал ясно понять папе, когда тот просил приютить нас, чтоне сможет уделить нам ни минуты своего времени.
Алина рассмеялась.
— Думаю, мы сможем обойтись в Риме и без него. А теперь давай спать и будем верить, что все исполнится, даже еще до того, как мы задумаем желания.
Это были пророческие слова!
Утром, не успели они позавтракать, приехал герцог.
Когда он вошел в комнату, Алина с облегчением нашла, что он очень приятный молодой человек. Типичный англичанин с открытым честным лицом. Такой тип лица ей нравился.
О его приходе доложили после того, как девушки перешли из столовой в гостиную, чтобы обсудить планы на день. Само собой разумеется, лорд Тевертон позавтракал в одиночестве, и, когда они спустились вниз, его уже не было. Пока герцог шел через комнату, Алина смотрела в его глаза и видела, что они выражают любовь.
— Как вы здесь очутились? — спросил он Денизу. — Я не мог и вообразить, что вы приедете в Рим.
Когда доложили о его приходе, Дениза едва сумела сдержать радостный возглас. Но теперь она отвечала с напускным безразличием.
— Ax, леди Лэнгли попросила сопровождать ее, и я ре, шила воспользоваться этой счастливой возможностью. — Она повернулась к Алине: — Насколько мне известно, вы не встречались с герцогом прежде?
— Рад приветствовать вас, — сказал вежливо герцог. — Замечательно, что вы приехали в Рим и что Дениза вместе с вами.
— Благодарю вас, — отвечала Алина, — мы как раз обсуждали, что нам посмотреть. — Затем она обратилась к Денизе:
— Прости, дорогая, мне надо подняться наверх и принести ту книгу, о которой я тебе рассказывала. В ней хорошо описаны все те места, которые мы собираемся посетить. Думаю, она поможет нам составить программу.
— Давайте я схожу за ней, — ответила Дениза.
— Нет-нет, лучше я сама. Я не помню, в какой чемодан я ее положила. К тому же я должна сделать кое-какие распоряжения служанке.
С этими словами она вышла из комнаты, думая, что проявила максимум тактичности в этой ситуации.
Как только Генри Уэскотт закрыл за ней дверь, он подошел к Денизе.
Она молча стояла возле камина, ожидая, пока он станет рядом.
— Вы приехали мучить меня? — спросил он.
— Я… я не понимаю… что вы имеете в виду.
— Вы свели меня с ума. Я уехал, чтобы впредь не видеть вас.
— Как вы можете быть… таким жестоким?
— Вы считаете, что это жестокость? Или вы были рады, что я уехал?
— О нет. Я не поверила, я не могла поверить, что вы можете поступить так… немилосердно, бросить меня безо всяких на то причин.
— Я думаю, причина более чем веская, — сказал Генри. — Вы вызывающе вели себя с Чарльзом Пэтерсоном, я был готов убить его на дуэли, и потому счел за благо уехать.
Генри говорил возбужденно. И Дениза внезапно поняла, что она не может более притворяться.
— Давайте забудем Чарльза… — сказала она тихо. — Мне так… нравилось, что вы… злитесь.
— Это правда?
— Клянусь вам.
Их взгляды встретились, и они на мгновение замолчали.
— Я люблю вас! — сказал Генри. — Вы знаете это. Но я хочу, чтобы и вы любили меня тоже.
Дениза хотела ответить, но слова замерли на ее устах. Словно поняв все, Генри обнял ее и привлек к себе. Ее губы ждали его поцелуя, и когда он поцеловал ее, то почувствовал, что никакие слова и объяснения не нужны. Он целовал ее до тех пор, пока у них не поплыло все перед глазами. Когда он поднял голову, Дениза спрятала свое лицо у него на плече. — О… Генри! — сказала она растерянно, как девочка.
— Ты любишь меня! — с триумфом объявил он. — Ты любишь меня! А теперь скажи, что выйдешь за меня замуж.
Ее желание было столь страстным, и она так боялась, что этого может не произойти, что почувствовала, как из ее глаз брызнули слезы. Генри нежно взял ее за подбородок и приподнял ее голову. Он не мог оторвать глаз от этих слез и дрожащих губ, затем еще теснее прижал ее к себе.
