— Что у вас есть для меня?
Посетитель не узнал голоса и нахмурился, стараясь догадаться, кому он принадлежит — старику или молодому человеку, мужчине или женщине.
— Я послал вам свой опознавательный знак, — ответил он наконец.
— Ваш опознавательный знак, — повторил напряженный шепот. — Кстати, откуда он у вас?
— Это не имеет значения. Главное, что он у меня есть. Я знаю, как найти Феникса, и могу доставить его вам.
— А с чего вы взяли, что мне нужен Феникс?
— Прошу прощения, я ошибся. — Посетитель неловко поежился в кресле, стараясь ослабить веревки, стягивающие ему запястья. — Верните мне кольцо, и я уйду. — С этими словами он сделал попытку подняться, но чья-то тяжелая рука надавила ему на плечо и заставила сесть обратно.
— Вы слишком нетерпеливы, — снова раздался шепот. — Я не сказал, что мне не нужен Феникс. Скажите, откуда вам известно, кто он?
— Я знаю, как его найти, — повторил незнакомец, не отвечая на вопрос. — Он сейчас в немилости у ее величества, а значит, не обладает таким могуществом, как прежде. Он ослаблен и может стать легкой добычей. И я готов доставить его вам.
На его плечо снова легла рука, но на этот раз потянула его вперед. У него было чувство, что кто-то пристально рассматривает его лицо, шрам, одежду. Затем он ощутил на щеке чье-то теплое дыхание.
— Я верю, что вы знаете, где Феникс, и можете заполучить его. — Рука на плече несколько ослабила хватку. — И еще я думаю, что мы сможем хорошо поладить. Свяжитесь со мной, когда вам удастся уничтожить его. И не медлите, потому что время для нашего предприятия действительно самое подходящее. — Рука отпустила плечо. — Вы можете идти.
— Мы еще не обсудили мое вознаграждение, — не трогаясь с места, спокойно промолвил посетитель.
— Вы получите свою долю, когда наше дело успешно завершится.
— Я хочу получить треть от всей прибыли.
— Что? — Тон шепота стал угрожающе высоким. — Треть? Вы с ума сошли?
— Вам нужен Феникс или нет? — невозмутимо поинтересовался незнакомец, доверительно подавшись вперед.
В комнате воцарилась тишина, в которой было отчетливо слышно тяжелое и частое дыхание его собеседника, после чего ее нарушил сдавленный шепот:
— Четверть.
— Хорошо, четверть, — согласился пришедший и добавил почти небрежно: — И девчонку.
— Какую девчонку?
— Софи Чампьон. Ту самую, которую вы хотите обвинить в убийстве.
— Зачем она вам? — В шепоте появилась какая-то новая неуловимая интонация.
— А зачем вам Феникс? — отозвался тот вопросом на вопрос.
— Это не ваше дело.
— Совершенно верно, — кивнул гость.
— Хорошо, вы получите Софи Чампьон и пятую часть прибыли, — после долгой паузы ответил его собеседник.
— Вы только что сказали четверть.
— Я передумал. Мне всегда была чужда терпимость к плотским слабостям.
— Мерзкий ублюдок, — сквозь стиснутые зубы процедил незнакомец.
— Пожалуйста, без оскорблений. Просто скажите — да или нет. Вы согласны? На девчонку и пятую часть прибыли?
— Да, согласен. — Челюсть пришедшего налилась свинцовой тяжестью.
— Прекрасное решение. За пятую часть прибыли я получу Феникса…
— А я — Софи Чампьон, — перебил его гость, и по его лицу расползлась улыбка. Она не исчезла и тогда, когда четверть часа спустя он вышел из мастерской, — странная, загадочная улыбка.
Улыбка, про которую старая нищенка на пороге Сандал-Холл подумала, что никогда не хотела бы увидеть ее снова. Улыбка, от которой кровь застыла у нее в жилах и которая затем преследовала ее в снах много ночей подряд.
— Где вы были? — спросил коренастый помощник своего хозяина, появившегося в дверях. — Я разослал мальчишек по всему Лондону, и они с самого рассвета вас ищут.
— Милорд, — напомнил ему Лоуренс Пикеринг.
— Милорд, — послушно добавил к своей речи помощник с неуклюжим поклоном. — Мальчишки разыскивают вас по всему Лондону с рассвета, милорд.
На самом деле Лоуренс Пикеринг вовсе не был пэром королевства и даже не мог похвастаться дворянским происхождением. Однако он был так богат, как десяток графов, вместе взятых, и имел в Альзатии — лондонском квартале, который называли также Малым Эдемом из-за бесконечного разнообразия находившихся здесь увеселительных заведений на любой вкус, — большую власть, чем многие дворяне в своих кладовых. Те, кто осмеливался противиться его воле или вырваться из-под его влиятельного гнета, бесследно исчезали навеки, а иногда лишь на время, достаточное, чтобы их разбухшие тела темные воды Темзы вынесли куда-нибудь на мелководье. Изначально его окрестили «лордом» Пике-рингом недруги, желая высмеять его амбициозное стремление подчинить своей власти лондонское дно, но с тех пор как ему удалось осуществить это, титул перестал выглядеть насмешкой и стал трюизмом — так теперь обращались к нему и законные последователи, и те, кто дорожил своей головой.
Голова его помощника покоилась на короткой, толстой и уродливой шее, но не была от этого ему менее дорога, чем остальным, поэтому он невольно съежился под недовольным взглядом хозяина.
— Разумеется, у моих людей хватает дел и без того, чтобы повсюду меня разыскивать, — сказал Лоуренс, протягивая накидку лакею, который следовал за ним по пятам. — И конечно же, я вправе ни перед кем не отчитываться в своей частной жизни.
— Да, милорд. Просто кое-что произошло, и я подумал, что вас следует поставить в известность, и, кроме того, мне нужен был ваш совет… — Он сник под строгим немигающим взглядом хозяина и хрипло добавил: — …ваше сиятельство.
— Давай не будем преувеличивать. «Милорда» вполне достаточно, — ответил Лоуренс и отвернулся, чтобы помощник не увидел его улыбку. Гримли был надежным и верным человеком, которому как-то удалось запугать самых жестоких ставленников Лоуренса и заставить их подчиняться своим приказам. Лоуренс никогда не интересовался, как ему это удалось, но результат его устраивал, поскольку позволял передоверить Гримли управление всей огромной армией осведомителей и головорезов. Но главная причина, по которой он держал Гримли при себе, состояла в том, что ему доставляло удовольствие издеваться над ним. Это было легко и, сказать по чести, негуманно, но подтрунивание над этим похожим на жабу человечком забавляло Лоуренса, особенно в такие неудачные дни, как сегодняшний.
А если верить Гримли, сегодняшние неудачи еще не закончились. Лоуренс сел за огромный письменный стол, любовно провел рукой по его матовой поверхности красного дерева, словно ласкал прекрасную женщину, и снова взглянул на своего помощника.
