Джон и Тэд Кэрролы приехали в Оберлин и остановились в пансионе, окнами выходящем на главную улицу. Владельцу они сказали, что направляются на Запад, и остановились здесь, чтобы отдохнуть.
Они знали, что Оберлин — очаг аболиционизма. Они слышали об этом не раз. Например, когда у самого города был пойман беглый раб, сотни жителей города пошли за ним и теми, кто его поймал, и освободили его. В действительности, целый город был станцией Подпольной железной дороги.
Кэрролы надеялись, что именно поэтому Девро с компанией будет чувствовать себя здесь в безопасности и въедут в город открыто, или, если этого не случится, они, Кэрролы, хотя бы перехватят какие-нибудь слухи о беглецах. Тогда они выследят Девро и устроят на него засаду по дороге к Озеру Эри.
Рука все еще причиняла боль Тэду, и всякий раз, когда он безуспешно пытался ей воспользоваться, он проклинал Девро и этого проклятого негра. Он не знал, сможет ли когда-нибудь полностью ей владеть. Доктор, делавший перевязку, не дал никаких гарантий.
Но удержать ружье на этой руке он все же мог. А при нападении из засады у них с Джоном будет преимущество даже при его больной руке. Девро задолжал ему. И немало.
Прошли два дня, а они ничего не услышали и не заметили ничего подозрительного. Город казался достаточно мирным, но жители были заметно скрытны. Все попытки вытянуть из них хоть что-нибудь, даже из веселого владельца лавки, ни к чему не привели.
Джон попытался снискать их расположение, заявив, что они с братом, наверное, поддержат сторонников Джона Брауна в попытках сохранить штат Канзас свободным от рабства. Эту тактику он избрал, узнав, что отец Джона Брауна был попечителем Оберлинского колледжа. Но его выступление было встречено молчанием и явным безразличием, словно все знали, кто он на самом деле. Спустя еще три дня он понял, что что-то не так. Совсем не так. Дорога сюда не должна была отнять у Девро столько времени.
Возможно, они ошиблись насчет маршрута, который выбрал Девро. Возможно, игрок направился прямиком на Север, в Висконсин, или дальше на Запад. На шестой день они решили съездить в Вермилион, рыбацкую деревушку на берегу озера Эри. Им говорили, что это весьма оживленная последняя станция Подпольной дороги. Там можно было нанять сочувствующих аболиционизму рыбаков, которые подвозили беглецов к пароходу, идущему в Канаду.
Раздраженные и злые, братья наняли лошадей. В пяти милях от города одна из лошадей начала хромать, и Тэду пришлось слезать с нее и идти пешком. Он пытался продать лошадь на какой-то ферме, но перед его носом захлопнули дверь. Еще через пять минут у Джона начало съезжать седло. Когда он осмотрел его, то обнаружил, что ремни подпруги протерлись в двух местах. Еще одна миля, и то же самое случилось со вторым седлом. Без посторонней помощи их никак было не починить.
Они повернули назад, в Оберлин, но в городе обнаружили, что ни кузнеца, ни шорника нет. Никто не знал, когда мастерские снова откроются. Ни одна лошадь в городе не продавалась. Визит к шерифу ни к чему не привел. Он осмотрел седла и мягко заметил, что им следует лучше следить за животными и упряжью.
На шерифа посыпались угрозы и обвинения, но он безразлично оглядел своих гостей и пожал плечами. Потерпевшие поражение, братья пешком пошли в Виллингтон, соседний город. Мрачно шагая по дороге, они хорошо понимали, что жители города просто выжили их и что Девро, скорее всего, благополучно едет в Канаду.
Мередит смотрела на мирные лужайки Оберлинского колледжа. Она, Лиза и Дафна занимали одну комнату, а Квинн с Кэмом другую. По прибытии им сообщили, что два чужака, которые похожи на кого угодно, только не на тех, за кого себя выдают, появились в городе. Для осторожных жителей Огайо эти двое были слишком любопытны. По описаниям Мередит и Квинн сразу же узнали братьев Кэррол.
Человек, который встретил их, усмехнулся и просил не беспокоиться. Горожане смогут позаботиться об охотниках за беглыми рабами. Квинн вздрогнул, и Мередит поняла, его тревожит то, что опять могут пострадать невинные люди, но его сомнения быстро развеялись. Ему пообещали, что никто не пострадает. Кроме, разве что, гордости и настроения двух незваных гостей.
Чем ближе продвигались беглецы к Оберлину и озеру Эри, тем мрачнее становился Квинн. Хотя он по-прежнему обнимал Мередит, когда они отдыхали, он не занимался с ней любовью. Правда, было мало возможностей уединиться, но в прошлом они неплохо выходили из положения.
Мередит чувствовала, что это настоящая пытка — быть так близко к нему и быть отделенной от него невидимой стеной, через которую она могла заглянуть, но не могла перебраться. Если бы Кэм не был ранен! Даже хотя он почти уже поправился, Мередит знала, что Квинн по-прежнему чувствует вину за происшедшее. Вину и страх, что это может случиться опять.
Если бы им удалось добраться до Канады без происшествий, тогда, может быть, ей удалось бы убедить его, что они должны быть вместе, что он для нее — защита, а не опасность. Жизнь, а не смерть.
Вечером появился новый проводник. Он улыбался. Кэрролы сказали владельцу пансиона, что завтра поутру уезжают. Были приняты особые меры, чтобы их путешествие прошло без сучка и задоринки. А сами они отправятся завтра в середине утра, не опасаясь слежки и помех.
Вечером они все вместе поужинают в одной из комнат колледжа. Если все пойдет хорошо, завтрашнюю ночь они встретят на пароходе, идущем в Канаду. За столом чувствовалось некоторое напряжение, потому что каждый из них боялся говорить о будущем. Все равнялись на Квинна, который мало что говорил.
Только Лиза твердо знала, что будет делать. Она слышала об общинах бывших рабов в Канаде и о том, как им не хватает учителей и школ.
Ее глаза сияли уверенностью, а на губах была застенчивая улыбка, когда она сказала, что хочет стать учительницей. Мередит хотела протестовать, хотела, чтобы Лиза так или иначе осталась с ней. На самом деле она хотела, чтобы они все вместе отправились в Калифорнию, как однажды предложил Квинн. Но он переменил свое решение, и теперь ее собственная жизнь виделась весьма туманно. Неужели она сможет вернуться в Миссисипи и все забыть? — недоумевала она.
Мередит понимала, что Квинн никогда не будет чувствовать себя в безопасности. Он уже сказал ей, что не может задерживаться в Канаде из-за приговора, вынесенного ему в Англии. Теперь на него был объявлен розыск и в Штатах, хотя Калифорния оставалась по-прежнему самым безопасным местом. Мередит подняла голову и поймала его взгляд. Господи, какие синие были у него глаза! Такие синие, что ей пришлось отвести свои из боязни, что ее поглотит это синее пламя. Ее взгляд скользнул ниже, туда, где в прорези рубашки из оленьей кожи виднелась шея Квинна. Она увидела едва затянувшийся порез, который, извиваясь, шел вниз, к груди, и пожалела его. Она подумала о других порезах на его груди, о шрамах, оставшихся от плетей на спине. Сколько ему пришлось перенести! Как может он забыть о прошлых страданиях?
