– Да, – ответила Лилит. – У тебя все будет хорошо, дорогая. У тебя все будет хорошо.
В дверях появился Лей.
– Можно войти?
– Да, – сказала Керенса.
Он вошел и посмотрел на Керенсу, а потом на мать. 4Тут Керенса подошла к нему и обняла его за шею. Жест был многозначительным. Лею он был очень приятен, но Лилит этот жест говорил: «Уходи. Тебя выдворяют. Теперь для тебя у нас нет места и никогда не будет».
* * *
Слегка нахмурившись, Аманда склонилась над своим рукоделием; она никогда не была способной к рукоделию и, видимо, уже не будет.
– Интересно, как нравится детям Италия, – сказала она. Лилит промолчала.
– Я так много передумала за последнее время, – продолжала Аманда. – Думаю, что это из-за свадьбы. Это одно из тех событий... тех важных событий... которые заставляют тебя припомнить все, что привело к ней.
– Аманда, я немного волнуюсь. Керенса... перед их отъездом она очень сердилась на меня.
– На тебя? Почему?
– Из-за этого письма. Оно было от Фрита, как ты знаешь. Я положила его в карман и забыла о нем.
– Ну, было так много суеты.
– Ты знаешь, как странно относилась Керенса к Фриту. Она была очень к нему привязана.
– Да, я знаю – одна из тех детских привязанностей, которые свойственны всем юным. Просто у Керенсы она, конечно, выражалась сильнее и более неистово, чем это было бы у другой.
– Аманда... дети такие странные. Я думаю, что она себе внушила, что Фрит женился бы на ней и что я задержала письмо, чтобы помешать ей выйти за него, чтобы она вышла за Лея.
– Какая чепуха!
Милая глупая Аманда, думала Лилит. И теперь она осталась такой же, какой была много лет назад в доме своего отца.
– Да, но когда ты так молода, ты этого не понимаешь. Я думаю, что в настоящее время Лей для нее как бы на втором месте.
– Этого не может быть. Она так хотела этой свадьбы.
– Молодые девушки часто стремятся к свадьбе. Но для них она интересна просто из-за всей этой суматохи и внимания к ним, из-за подвенечного наряда и всей церемонии.
– Но Керенса и Лей так любят друг друга. Не волнуйся ты из-за этого письма. Любой из нас мог о нем забыть.
– Когда я думаю кое о чем, что я делала, – задумчиво сказала Лилит, – мне становится страшно. Но почти всегда я делала это ради других. Аманда, когда они вернутся, ты мне поможешь, не так ли? Ты не позволишь им... выдворить меня?
– Выдворить тебя? Что ты имеешь в виду?
Лилит поднялась и, передвинув скамеечку поближе к Аманде, села на нее, положив голову на колено Аманды.
– Иногда, – сказала она, – мне думается, что ты мудрая. У тебя есть дом, муж, семья. Ты всегда на своем месте. Прочно. Ничто не может этого изменить. Чего ты всегда хотела? Просто любви... и думается, поступать по совести. А я важничала... даже перед собой. Мне хотелось власти. Это похоже на ту историю из Библии, которую мисс Робинсон на днях рассказывала Марта и Денису. Ты строила на камнях. Я строила на песке.
– Лилит, что с тобой случилось?
– Песок осыпается, Аманда, и строение мое становится ненадежным. Я бы хотела знать об этом раньше. Я бы хотела большему научиться. Тогда я бы и делала все по-другому.
Аманда отложила свое рукоделие и, наклонив голову, прижалась губами к волосам Лилит.
– Аманда... теперь я боюсь.
– Ты... боишься! Ты никогда ничего не боялась, Лилит. Я обдумывала все, что случилось с нами обеими... с того времени, когда мы впервые узнали друг о друге. У нас был один дед. Ты сказала мне об этом, и ты всегда чувствовала несправедливость того, что я родилась в большом доме, а ты – в домишке. Потом Фрит – которого ты любила – лишь подчеркнул все это... то различие, которое ты считала неправильным, несправедливым. Но, Лилит, для Лея ты сделала то, что не смогла сделать для себя. Этим, конечно, можно гордиться. Я наслушалась говорунов, и я видела работу тех, кто действует. Лилит, ты из тех, кто действует. Ты не из тех, кто, попав в яму, становится на колени и плачет, ты выбираешься.
Лилит встала.
– Аманда, и кто это говорил, что ты ничего не понимаешь? Неужели я? Я была не права. Ты мудрая. Ты права, говоря о тех, кто становится на колени и плачет; обо мне ты тоже правильно сказала. Не обращая внимания на то, что меня удерживает, я пробьюсь; я выберусь из ямы.
Она рассмеялась; ее смех был вызовом Керенсе, Фриту и будущему.
У. Шекспир. «Венецианский купец», акт IV, сц. 1. (Здесь и далее прим. пер.)
Ниобея – согласно греческой мифологии, пострясенная гибелью детей, Ниобея окаменела от горя, а из ее глаз вечно лились слезы; олицетворение скорби.
Ботани-Бей – бухта юго-восточного берега Австралии.
debache (фр.) – разгром.
Тори – название английской партии, родоначальницы современной консервативной партии.
Виги – название английской партии, предшественницы либералов.
Чартист – участник первого массового, политически оформленного революционного движения пролетариата – чартизма – в Великобритании в 1830-1850 гг.
Дом на троих, любовь втроем (фр.).
