— Мири…
Но, словно почувствовав, что хочет ей сказать Габриэль, та отвела ее руку.
— Симон не будет мучить тебя. Я ему не позволю, — с жаром добавила Мири.
Габриэль понятия не имела, почему Аристид вызвал ее, какие сведения он искал, какие обвинения сумел состряпать и готовился предъявить ей. Но он был охотник на ведьм, и она знала, что для него не существовало понятия справедливости, обоснованности и доводов рассудка. Меньше всего ей бы хотелось, чтобы Мири пыталась защитить ее.
Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, ее отвлек кто-то из гостиничных слуг, прошаркавший вниз по лестнице. Она не обратила бы на него внимания, если бы тот не споткнулся на последней ступеньке. Он схватился рукой за перила, чтобы не упасть, и в глаза бросились его тонкие пальцы с хорошо обработанными ногтями, слишком уж белые и ухоженные для того, кто век жизнь провел в черной работе.
Проходя мимо их стола, он резко отвернул голову, пряча лицо за беспорядочно спадающими седыми волосами. Она пристально вгляделась в слугу и, неожиданно узнав, вздрогнула, Бартоломей Вердуччи.
Тщетно стараясь избежать пытливого взгляда Габриэль, мужчина суетливо скрылся на кухне. Несмотря на парик и ссутулившуюся спину, она не могла не узнать любимую ищейку Екатерины. Но что, черт возьми, делает здесь Вердуччи? Ответ был очевиден — шпионит для Екатерины. Темная Королева поступала очень разумно, получая информацию о делах своего врага. Она оказалась гораздо сообразительнее Габриэль, которая позволила застать себя врасплох. Возможно, Екатерина даже задумала подлить чего-нибудь в вино Симона.
Как бы Габриэль ни порицала методы Темной Королевы, это уж точно не разобьет ее сердце, но она знала ту, чье сердце будет разбито. Погруженная в свои печальные мысли, Мири даже не заметила старика, да она и не признала бы возможную опасность для Симона, если бы даже и заметила шпиона Екатерины.
Габриэль невольно задумалась, стоит ли ей заговорить об этом. Не успела она определиться с ответом, как охранники у дверей насторожились, их взгляды переместились на галерею над ними. Как долго Аристид скрывался там, в тени балюстрады, спокойно наблюдая за ней, Габриэль не могла сказать. Медленным, размеренным шагом он спустился по лестнице. Габриэль встала, хотя не слишком понимала, зачем это сделала. Возможно, потому, что не хотелось оставаться в смиренной позе перед таким типом, как Аристид. Тот, несомненно, знал, как произвести впечатление. Приходилось отдавать должное этому дьяволу во плоти.
Он был одет во все черное от ботинок до камзола, его бритая голова усиливала угрожающий эффект. Повязка на глазу милостиво скрывала следы от удара клинка на его израненном лице. Когда он спустился по лестнице, в поле его зрения попала Мири.
— Что она здесь делает? Я просил привезти ко мне только госпожу Габриэль. Почему вы привезли и другую? — Его единственный глаз метал молнии.
Габриэль задохнулась от ярости. Ее сестра всю душу вымотала по этому мерзкому негодяю, а он посмел бездушно назвать ее «другой». Пока Мири поднималась со стула, люди Симона, запинаясь, бормотали какие-то оправдания.
Габриэль обняла сестру за талию, пытаясь удержать ее. Но Мири высвободилась и, сделав шаг навстречу Аристиду, встала так, чтобы он был вынужден посмотреть на нее.
— Не гневайся на своих людей, Симон. Это я настояла. Тебе следовало бы догадаться, что я не смогу иначе.
— Но к вам это не имеет никакого отношения.
— Имеет. Габриэль — моя сестра.
— Я не стану спорить с вами, Мири. Я предупреждал вас не становиться у меня на пути.
— Если это угрожает моей семье, ты едва ли можешь ожидать, что я уступлю тебе.
Мири вздернула голову, и они впились взглядом друг в друга. Их разделяло приличное расстояние, но возникало странное ощущение некоторой близости, существовавшей между ними. Слишком уж хорошо они понимали друг друга для тех, кто не виделся целых три года.
Мири и Симон застыли в боевой стойке, расправив плечи, сжав руки. Габриэль подумала, что молодой мужчина вот-вот прикажет охранникам вытолкать вон Мири, когда тот неожиданно смягчился.
— Вы можете остаться, если обещаете сидеть тихо вон там.
Мири не удостоила его ответом, молча направилась к скамье, на которую он указал, с таким изяществом и достоинством, что Габриэль испытала непомерную гордость за свою малышку сестру. Откинув назад свои бледно-желтые блестящие волосы, Мири грациозно села, спокойно сложив руки на коленях. На лице Симона промелькнуло почти сердечное выражение, когда он проследил за ней взглядом. Оно пропало, когда он повернулся и встал перед ее сестрой.
— Сначала позвольте мне прояснить ситуацию, сударь, — надменно выпрямившись, заговорила Габриэль, не дав Аристиду и рта открыть. — Это место вовсе не напоминает ни церковь, ни суд, насколько я могу заметить. — Она презрительно обвела рукой помещение. — Всего лишь питейное заведение или закусочная при гостинице.
— Я знаю это. У меня есть глаза, — сухо согласился он, — вернее, один.
— Не вижу я здесь ни судебных, ни духовных лиц. Каковы же тогда ваши полномочия и почему вы меня арестовали?
— Насколько вы осведомлены, мои полномочия даны мне специальным указом короля. И вы не под арестом… Пока.
— Тогда почему я здесь?
— Просто чтобы ответить на несколько вопросов.
— И все? — Габриэль скептически вздернула брови. — Звучит неплохо. Как если бы дьявол попросил вас одолжить ему свою душу на некоторое время.
— Вы успокоили меня, мадемуазель. — Губы Симона дрогнули в некоем подобии неожиданной для него улыбки. — Я-то боялся, вдруг вы уже полностью передали ему вашу.
Когда Габриэль открыла рот, чтобы парировать его слова, он поднял руку, чтобы остановить ее.
— Все, что мне надо, — задать вам несколько вопросов. Очень неприятное дело довели до моего сведения. Я надеюсь, вам удастся прояснить его для меня. — Он предложил ей сесть на стул. — Пожалуйста, присядьте.
Габриэль не доверяла ни его любезному тону, ни его заверениям, но и выбора особого у нее не было. Она села на стул. Не успел Аристид занять место напротив нее, как в комнату ворвался кто-то из его людей. Он подбежал к Аристиду и что-то зашептал ему в ухо. Мужчина, видимо, сильно волновался, но Аристид не потерял невозмутимости, выслушав его доклад.
— Конечно, — ответил он. — Пригласите его прямо сюда.
Охотнику не представилось случая выполнить распоряжение своего командира. Раздались звуки потасовки у двери, и Габриэль услышала знакомый, огрубевший на полях сражений голос, прорычавший:
