Некоторое время ищущий взгляд Гвен скользил по его лицу, и по мере этого девушка все сильнее бледнела.
— Вы на это не способны… вы не сможете так поступить!
— С чего это вы взяли? Вы так тщательно навели обо мне справки, что не могли не знать, с каким человеком связываетесь. Я привык получать то, чего хочу, и в данный момент я хочу вас. Если для того, чтобы добиться своего, мне придется прибегнуть к низким методам, то меня не остановят пресловутые соображения чести и совести. Будьте добры явиться завтра в мой городской дом — или лорд Уоринг узнает все о ваших авантюрах.
Болезненные тиски сжались в груди Гвен. Она страстно желала Адама Аркура… возможно, даже любила его. Но что самое ужасное, до этого момента она, бог знает почему, доверяла ему, как ни одному мужчине в мире. Как можно гак жестоко ошибаться?
— Значит, вы на это способны… — прошептала она. — Способны пойти к моему отчиму и все ему рассказать?
— Разумеется, способен, — твердо ответил Сен-Сир, принимая ее потрясение за слабость. — Все что угодно, только бы обладать вами! — Заметив, что девушка сильно прикусила дрожащую нижнюю губу, Адам несколько смягчился. — Доверьтесь мне, любовь моя. Вы ведь тоже хотите этого. Обещаю, вы не пожалеете!
Лунный свет проникал в экипаж сквозь приоткрытые занавески, касался угольно-черных волос виконта, омывал сиянием резкую линию его щеки. На секунду слезы заставили все это расплыться, но Гвен смигнула их и собралась с силами для улыбки.
— Да, я так и поступлю, милорд. Я буду завтра в вашем городском доме… в точности в назначенный вами час. Поскольку выбора у меня нет, то и говорить тут больше не о чем.
Голос ее звучал глуховато, но не дрожал, и виконт нахмурился, уловив в тоне и выражении ее лица что-то необычное. Но в следующую минуту экипаж остановился в переулке за домом Уорингов, и времени на расспросы не осталось, так как кучер почти сразу распахнул дверцу.
— Итак, до завтра, миледи, — сказал виконт, касаясь руки Гвен легким поцелуем.
— До завтра, — тихо откликнулась она.
Сен-Сир смотрел в этот момент с такой нежностью, что сердце ее сжалось от отчаянного стремления вернуть образ, который она наивно наделила всеми лучшими чертами. Почему, ну почему Адам не мог быть более терпеливым, почему не продолжал просить, вместо того чтобы приказывать? Если бы только виконт дал ей больше времени, уважая ее неопытность, ее невинность, тогда она сама, по своей воле пришла бы к нему! В обычном мужском нетерпении Сен-Сир помнил только о своих желаниях, полагая, что угрозами можно принудить женщину к чему угодно.
Адам был ничем не лучше остальных.
Скользя от тени к тени, чтобы не быть замеченной, Гвен горько улыбалась. Она без помех добралась до окна на задворках дома, благоразумно оставленного открытым, и вскоре была внутри.
Девушка думала о том, что, подобно остальным мужчинам, Сен-Сир уверен, что не оставил ей выбора. Наверное, кое-кому судьба уже открывала глаза. Теперь настала его очередь. Завтра, думала Гвен, Адам Аркур убедится, что выбор все-таки остался за ней.
Дорожная карста Белморов с грохотом катилась по булыжной мостовой Лондона. Так уже было однажды, но Джессика нашла, что первое очарование столицы для нее рассеялось. Может быть, его заставило померкнуть одиночество, постоянный спутник со дня отъезда Мэттью. Она скучала по мужу нестерпимо и еще больше опасалась за его жизнь. Страна со дня на день ожидала вестей о сражении, и вместе с ними могли прийти вести более горькие — о потерях, понесенных Англией. За независимость всегда требовалось платить, и плата эта взималась сожженными кораблями и человеческими жизнями. Однажды Джессика могла проснуться вдовой. Маркиз, без сомнения, тоже тревожился за сына. Несмотря на то что здоровье его окрепло, он как будто старел в три раза быстрее, чем раньше. Если бы не это, Джессика не нашла бы в себе сил согласиться на поездку. Она надеялась, что в Лондоне за маркизом присмотрит леди Бейнбридж. Кроме того, дни действительно должны пойти быстрее среди постоянно сменяющихся столичных развлечений.
Еще одним фактором в пользу поездки стало восторженное настроение Сары, никогда не видевшей большого города. Ну и конечно, в Лондоне оставалась Гвен. Поскольку Джессика написала подруге о приезде, в городском доме ее уже ожидало письмо. Гвен умоляла увидеться с ней как можно скорее. Послание показалось Джессике до того бессвязным, что она ощутила сильную тревогу. Женщина задержалась дома ровно настолько, чтобы хватило времени на самую необходимую распаковку багажа, туалет и чаепитие, и сразу после этого направилась в дом Уорингов.
Она оставила особняк бурлящим активностью. Горничная Минерва разложила наряды Джессики по всей спальне и по одному уносила их для глажки, Виола проделывала то же с одеждой Сары. Помещения были в беспорядке, заставленные открытыми сундуками. Однако Джессика махнула рукой на разгром. У нее не было времени отправить лакея с предупреждением о прибытии, и оставалось только надеяться, что Гвен дома. Конечно, такой внезапный визит не соответствовал правилам приличия, но поскольку сама Гвен ими не особенно руководствовалась, то и Джессика решила не тревожиться на этот счет. К тому же ее подталкивало к этому странное письмо подруги.
Понимая, что невозможно назвать дворецкому истинную причину визита, Джессика тщетно старалась придумать что-нибудь правдоподобное, но потом махнула рукой, надеясь на озарение.
Поскольку она покинула дом уже в сумерках, то к моменту, когда экипаж достиг места назначения и остановился, стало совсем темно.
— Миледи, мы на месте, — пробасил кучер, открывая для нее дверь.
— Останьтесь здесь, Бакли, я не задержусь.
Джессика постаралась улыбнуться, спускаясь с подножки на брусчатку мостовой, но когда она поднималась к дверям резиденции Уорингов, сердце се билось быстрее обычного. После трех ударов дверным молотком дверь открылась, и в проеме, глядя на нес поверх огромного ястребиного носа, возник дворецкий.
Ей был знаком этот взгляд, более чем знаком. До того как встреча с маркизом изменила ее жизнь, Джессику окидывали таким взглядом несчетное число раз. Так встречают нежданного и нежеланного гостя.
— Добрый вечер, — надменно сказала она. — Графиня Стрикланд с визитом к леди Гвендолин.
Мгновенно выражение лица дворецкого изменилось. Очевидно подслеповатый, он сощурился в полумраке, вбирая взглядом роскошное изумрудно-зеленое платье под распахнутой накидкой, изящную прическу и драгоценные подвески в ушах, поблескивающие в скудном свете лампы экипажа.
— Однако… миледи, прошу извинить! Дело в том, что леди Гвендолин не предупредила меня о вашем визите!
