Когда конунг переступил порог своей опочивальни, обиженное лицо Рейны мигом уничтожило его хорошее настроение.
– Что случилось? – встревоженно спросил он.
Сидя на кровати, Рейна играла с волками. Заметив Виктора, животные радостно замахали хвостами, но жена все так же нелюбезно взглянула на него и мрачно буркнула:
– Уже очень поздно, муж мой! Где тебя носило?
Виктор рассмеялся облегченно, особенно когда увидел, как несколько животных спрыгнули с кровати и бросились приветствовать хозяина. Улыбаясь, он ответил:
– Мы только что сражались с Вольфгардом и отбили его!
Рейна негромко свистнула и уже не так сердито, а даже скорее с интересом посмотрела на мужа:
– Ты не ранен?
– Нет.
– Но ведь тебя же могли убить! Виктор наклонился, чтобы погладить животных, которые терлись о его ноги, и потом спокойно сказал:
– Вряд ли. Видишь ли, мы приготовили для твоего отчима несколько сюрпризов. Мы облили все тропинки, ведущие от фьорда к поселку, китовым жиром и дружинники Вольфгарда съезжали оттуда грязные словно чушки. А тех из них, которым удалось удержаться на ногах, мы просто забросали грязью, навозом и прочими приятными вещами. Как оказалось, у наших незваных гостей едва хватило времени, чтобы погрузиться обратно на корабль и удрать к себе назад. Поверь, никакой опасности не было. У Рейны открылся рот от удивления:
– А, так вот зачем ты изготавливал все эти Машины. Но почему же ты не уничтожил всех этих бандюг?!
– Потому что в этом не было необходимости! – пожал плечами Виктор.
– Однако, Вольфгард сражается мечами, а не навозными кучами! – встревоженно произнесла Рейна.
– Поверь мне, Рейна, им всем крепко досталось, и никакой опасности для нас там не было.
Рейна подошла к нему поближе, все так же встревоженно глядя на него.
– Я бы не хотела, чтобы шрамы изуродовали твое прекрасное тело!
– Не переживайте так, госпожа моя, я такой же как и раньше, и шрамов на мне нет. – Он легонько щелкнул жену по носу: – Я думаю, ты злишься только потому, что не смогла принять участие в этом сражении.
Она страстно ответила:
– Ты же знаешь, я бы сражалась за тебя и убивала бы для тебя!
– Но ты можешь сражаться со мной! – пошутил Виктор.
Она тяжело вздохнула:
– Нет, с тобой я больше не сражаюсь! Ты меня укротил!
Он нежно улыбнулся и, увидев в ее глазах гордое выражение, подошел к ней и, поцеловав ее, произнес:
– Милая, я благодарен судьбе за то, что ты оказалась не такой уж воинственной, потому что это значит – мир и покой для нас и всех наших людей.
– А как же Вольфгард? – спросила Рейна. – Он ведь не успокоится и снова попытается напасть. – Ты поступил неразумно, пытаясь сражаться с ним какими-то детскими игрушками! Неужели у тебя недостанет мужества убить его?!
– Мужество тут ни при чем, – возразил Виктор. – Вопрос в том, чтобы поступать разумно. Иногда я думаю, что Больше мужества требуется как раз для того, чтобы решать проблемы без крови. А уж, что касается ума, тут и говорить нечего!
– Может быть!
К его удивлению Рейна согласилась с ним.
– Вот только Вольфгард не сражается такими детскими игрушками, как ты. Она гордо выпрямилась:
– Я все-таки еще воин! Не забывай об этом, муж мой! И если тебе не позволяет убивать твоя вера, то я уничтожу его сама ради тебя!
Виктор улыбнулся ее храбрости и стремлению защищать его. Он кивнул:
– Я знаю, детка, что ты так бы обязательно сделала. Но пусть это случится когда-нибудь потом, а не сейчас, когда ты носишь моего ребенка.
Она резко отшатнулась от него.
– Так ты знаешь об этом? Он ласково кивнул:
– Конечно, я знаю об этом. Я же видел и чувствовал, как меняется твое тело! Она закусила нижнюю губу:
– Почему же ты раньше не говорил мне?
– Я ждал, пока ты сама мне расскажешь. Глаза Рейны наполнились печалью. Она отвернулась от мужа и сказала дрожащим голосом:
– Ну что же, значит теперь ты можешь хвастаться перед Вольфгардом своей победой!
Она хотела пройти к выходу, но он, положив руку на хрупкое плечо жены, остановил ее:
– Дорогая, повернись и посмотри на меня. Она подчинилась и повернулась с выражением озабоченности и обиды на лице. И тогда он спросил ее:
– Послушай, Рейна, а ты счастлива тем, что у тебя будет наш ребенок?
Таинственная, идущая откуда-то изнутри улыбка тронула ее губы.
– Да. Мне только жаль, что мы с ним будем использованы как средство для достижения твоего мира.
– А ты не хочешь мира? – спросил Виктор.
Рейна нахмурилась. У нее был такой вид, словно ее раздирают в разные стороны противоречивые мысли. А потом, сердито взмахнув рукой, она гневно воскликнула:
– Ай, да не знаю я уже! Мне только хочется, чтобы меня и сына любили просто ради нас самих!
– Но ведь так оно и есть, милая! – Виктор взял ее за руку и положил ее теплую ладонь себе на щеку. А потом посмотрел ей в глаза. – Поверь мне, Рейна, что я вас обоих люблю и оба вы для меня желанны! Но мир сделает нашу жизнь лучше и спокойней. Ну неужели ты этого не понимаешь? Ведь будущее нашей семьи и судьба Ванахейма связаны в неразрывное целое.
Рейна покачала головой, а ее муж, убрав прядь волос у нее со лба, сказал нежно глядя в ее глаза:
– Девочка моя, ну помоги же мне создать для нашего малютки мир, полный счастья и покоя, мир, в котором наш ребенок сможет играть и взрослеть. Со временем у нас, конечно, появится и дочь – такая маленькая счастливая княжна, совсем как ты. И мы будем смотреть, как она собирает цветы на равнинных лугах, на НАШИХ лугах.
Комок подступил у него к горлу, когда он увидел, как глаза жены наполняются слезами. Она прижалась к Виктору, и ее руки обвились вокруг него.
– Да, – прошептала Рейна. – Я бы хотела, чтобы у нас была такая маленькая княжна, счастливая, как я сейчас…
– Рейна, – прошептал конунг, – Рейна, пожалуйста, скажи это еще раз.
И она поняла, сердцем почувствовала, что хочет услышать ее муж.
– Я люблю тебя, муж мой, – прошептала Рейна. Он порывисто прижал ее к себе и, задыхаясь от радости, произнес:
– Рейна, Рейна… я кажется, умру от счастья!
Их губы соприкоснулись, и Виктор почувствовал соленый привкус слез, и он не смог бы сказать, чьи это слезы.
На следующий вечер, с разрешения Рейны, Виктор объявил своим дружинникам о том, что у него вскоре появится наследник.
– Друзья мои! – торжественным голосом сказал конунг, – следующей весной у меня и моей жены родится мой первенец!
В эту минуту Рейна сидела рядом с ним, волнуясь и опасаясь грубых насмешек от людей Виктора. Но и не очень удивилась, когда после слов Виктора в трапезной воцарилась мертвая тишина. Что ее уж, действительно удивило, так это, когда Ролло встал со своего места, поднял кубок, и торжественно возгласил тост:
