Мы обменялись брачными обетами, и наши голоса гулко разнеслись под молчаливыми холодными сводами. Как сильно отличалась эта аскетическая церемония от триумфальной торжественности моего первого венчания! Тогда моего жениха переполняла гордость за собственное достижение, еще на один шаг приблизившее его к завоеванию Англии. Красота и элегантность плаща волновала его гораздо больше, чем счастье его невесты.
Ричард прижал губы к моему пальцу, на который он только что надел кольцо. Затем он поцеловал меня в губы, как будто скрепляя наши взаимные обязательства. В его глазах светилось обожание, а под моим сердцем билось сердце его ребенка. Сегодня утром я навеки вверила свою судьбу Ричарду и знала, что буду любить его до самой смерти. Я буду любить его в полной уверенности, что он меня тоже любит и никогда не покинет и не унизит.
Разговор становился все более напряженным. Эдуард поднял руку, пытаясь заставить Кларенса умолкнуть, но тот отказывался повиноваться.
— Ты, братец, думаешь, что победил меня, — угрожающе произнес Кларенс. — Однако я тебя предупреждаю: не радуйся слишком сильно. Ты получил Анну, но тебе не видать ее наследства. Клянусь кровью Христа! А графиня Уорик за предательство окончит свои дни в Булье.
— Нет! — неожиданно взорвалась я и сама изумилась вспыхнувшей в моей груди ненависти к Кларенсу. — Она не заслужила пожизненного заточения. Моя мать не сделала ничего дурного. Предательство совершил граф. — Мне больно было это признавать, но я это сделала. А потом я не удержалась: — И если мне не изменяет память, ваша светлость, вы тоже в этом участвовали. Вы отлично поладили с графом, прежде чем предать и его.
Кларенс побелел от ярости.
— Ах, чертовка! Ты защищаешь предателя, объявленного вне закона…
Но тут вмешался Ричард.
— Довольно, Кларенс. Возьми себя в руки. Ты говоришь с моей женой, а значит, обязан демонстрировать положенное ей по сану уважение. Кроме того, тебе не удастся лишить ее того, что положено ей по законам нашего королевства.
Горячие и сильные пальцы Ричарда сдавили мою кисть так сильно, что я не могла не понять молчаливый приказ: Предоставь это мне. Я сам с этим разберусь.
— Ах, закон! Я покажу тебе закон! Ты не получишь ни одного золотого из этого наследства. Ни одного акра земли! Ни одного замка! Все это достанется моим наследникам!
— Твои наследники будут очень разочарованы, — усмехнулся Ричард.
Он ничего им не сказал. Не сказал, что я жду ребенка. Почему он этого не сделал?
— Я тебе не уступлю…
Глаза Кларенса сверкали. Ричард сделал шаг вперед, и его рука скользнула на рукоять меча. Но тут между братьями встал Эдуард.
— Успокойтесь. Сейчас не время для кровопролития. Вопрос с наследством Анны еще не решен. Я обязательно это сделаю, но не сейчас. Мы совсем забыли о невесте. — Отняв мою руку у Ричарда, он ловким движением развернул меня так, что мы с ним оказались между двумя братьями. — Моя маленькая сестричка, позволь мне тебя поздравить. — Сначала Эдуард поцеловал мне руку, а затем расцеловал в щеки. — Сейчас мы должны праздновать, а не ссориться. Думаю, нам следует позвать королеву и поднять за ваш союз кубки с моим лучшим бордо. Ну и что с того, что раннее утро? Это гораздо более приятный способ провести время, чем читая письма из Бургундии, в которых идет речь о вероломстве короля Людовика.
Вот каким был мой свадебный пир.
Ричард держался уверенно, но не спускал глаз с молчаливого и явно раздраженного Кларенса. Разглядывая своего зятя, я решила, что он напоминает мне не кошку, а скользкого противного угря. Я никогда не любила угрей, даже приготовленных с молоком и шафраном. Эдуард излучал радушие, но искренности в нем тоже не было. Он смеялся слишком громко и слишком долго и пил ароматное вино как простое пиво. Королева была приветлива, но язвительна, и не скрывала изумления тем фактом, что ей пришлось возглавить пир в собственных покоях. Следует признать, что она оказалась на высоте положения, несмотря на наспех наброшенный на плечи пеньюар и отсутствие прически. Она не удержалась от иронического замечания, заметив, что мне потребовалось слишком много времени, чтобы воспользоваться ее советом. Но лучше поздно, чем никогда, и теперь, по ее мнению, мне следовало обеими руками держаться за своего королевских кровей супруга и выжать из своей победы максимум выгоды. Я отвечала уклончиво, чувствуя, что ею руководит антипатия к Кларенсу, а не симпатия ко мне. Когда мы наконец подняли кубки с вином, я решила, что на этом странном семейном празднике не хватает лишь несчастной Изабеллы.
И, разумеется, графини. Ее отсутствие ощущалось так же отчетливо, как и злоба Кларенса, но я продолжала улыбаться и весело отвечать на обращенные ко мне пожелания.
— Редкостное для моих родственничков радушие, — прошептал Ричард мне на ухо. — Но нам, пожалуй, пора.
Годы, проведенные при дворе, позволили ему довести до совершенства искусство незаметно и изящно покидать утомительные приемы. Вот и сейчас он взял меня под руку и повел к двери, намереваясь проводить в собственные покои.
— Почему Кларенс настроен против моей мамы? — шепотом спросила я.
— Ей принадлежит наследство, на которое он положил глаз, — просто объяснил Ричард.
— Боюсь, что король на стороне Кларенса.
Оглянувшись, я увидела, как Эдуард и Кларенс подняли кубки, выпили и самодовольно расхохотались.
— Вполне возможно, — отозвался Ричард, проследив за направлением моего взгляда. — Сейчас Эдуард озабочен восстанием в Уэльсе, а значит, нуждается в поддержке Кларенса. Но так будет не всегда. Все, что нам необходимо сделать, это убедить короля принять нашу сторону.
Наше бегство не удалось.
— Одну минуту, Глостер. — Как будто разгадав наш замысел, король повысил голос, заставив нас замереть на пороге. — И ты тоже, Кларенс!
Заметил ли Ричард изменившийся голос короля, говорившего теперь официальным тоном? Эдуард уже не улыбался. От этой внезапной перемены я содрогнулась и по моей спине пополз холодок.
— Я сыт по горло вашей враждой. — Взгляд Эдуарда перебежал с Глостера на Кларенса и обратно, демонстрируя отсутствие какого бы то ни было фаворитизма. — Дело о наследстве Бошамов-Диспенсеров следует рассматривать в суде. — Вдруг он лукаво сощурился. — Вот что я сделаю. В следующем месяце вы оба предстанете перед моим советом. Это даст вам возможность изложить свои доводы передо мной и уважаемыми советниками. Вы должны будете сделать это лично. — Брошенный на Кларенса взгляд ясно давал понять, что тому не удастся прислать вместо себя изощренного законника. — Я вас обоих выслушаю. А потом приму решение. И это решение будет окончательным. Вы согласны?
