на месте топчемся, как два осла слепошарых?
— Но я же не рассказала тебе, что узнала…
— Только то, что есть у нас и будет теперь имеет значение… Я не вру?
— Нет… — в моменты, когда, кажется, что сердце лопнет от переполнившей его любви, Лизе хотелось забыть, что существует кто-то другой, кроме Космоса. И что они всегда должны помнить о времени, и о том, что их кто-то может ждать.
— Тогда в третий раз говорю: иди за меня замуж, и не пожалеешь, кто бы там не говорил.
Космос понимал, какими моментами он живёт, и что любая другая особа просто не смогла бы его выдержать, понять и рассудить. И он бы не пытался кого-то так сильно полюбить, погружаясь с головой в свой тихий омут. С каждым новым годом их чувства росли в геометрической прогрессии. Так не бывает, не навсегда? Ну и идите к чертовой матери…
— Я — Лиза Павлова, студентка московской юридической академии, родившаяся двадцать четвертого января семьдесят первого года в городе-герое Ленинград…
— Смелее!
— И я третий раз говорю, что… обязуюсь быть женой Космоса Холмогорова…
— Раздолбая, хулигана, дебошира и очень уважаемого человека. Пьет только по праздникам, курит только Marlboro, а самый близкий географически дружбан — и то, твой родственник…
— Я всё продумала!
— Мне это нравится…
Лиза чувствует, что лимузин снова остывает, но ей гораздо важнее говорить с Космосом об их удачно скроенном союзе. Купаться в этих незатейливых речах, как в лучах апрельского солнца.
Быть может, в этих робких минутах и скрывается настоящее счастье?!..
90-91. С новым годом, дорогие сограждане!
Комментарий к 90–91. С новым годом, дорогие сограждане!
OST:
— Секрет — Последний час декабря
Профессорская квартира радовала не только разноцветными гирляндами, но и пушистой красавицей-елкой, которую с утра принесли Космос и Фил, добывая лесное чудо в неравной схватке. Не они одни решили купить ёлку в самый последний момент. А потом тащить это дерево на девятый этаж, попутно матерясь из-за того, что лифт не работал. Но как же без ёлки? Кому-то в эту ночь, если он будет ловить белочек и прочую дичь, как и в прошлые года, под этим растением спать.
Но Пчёла божился Софе, что такого прокола с ним не случится. Не на того напали! А за друзей он уже как-то не уверен. Кто-то из них уже успел помотаться по просторам необъятной родины (Саня, тебя узнали), другой женился и теперь прикидывается серьезным человеком (Фил, помаши граблями семейной жизни), а кое-кто просто бессовестное чудище, вскорости женатое на его драгоценной сестрице (Кос, возврату и обмену не подлежит).
Телевизор работал для проформы. Картинка в голубом экране ничем грандиозным не отличалась от прошлогодней, и мало кого сейчас она занимала. И пока Космос и Лиза решали, кто из них эффектнее смотрится в наряде Снегурки, ребята совершали последние приготовления к застолью.
Музыка, настраиваемая в динамиках Пчёлой, не разносилась только из сковородок и люстр. Навесив на свои поджарые плечи серебристую тонкую мишуру, Пчёлкин активно заставлял Белого не сидеть на месте, показывая ему, как нужно вести себя в последние часы уходящего года.
— Оль, раз этот вождь племени меня слушать не хочет, то смотри тогда ты! Что надо делать в праздник, а не штанины протирать… — Пчёла, подмигнув девушке Саши, протянул ей бокал с шампанским. — Раз шажочек, — Витя заставляет Сурикову оторваться от дивана, и, видя, как Белый лениво отмахивается, а после и вовсе крутя пальцем у виска, продолжает атаковать скрипачку, — два шажочек! Под музыку дружка обняла, можно, сразу плясать вести… И шампуня налила, чокнулась, со мной желательно! Хоп…
— Судя по тому, что Софа каждый раз тебя воспитывает, с тобой, Витя, точно можно чокнуться, — Оля не остаётся в долгу перед Пчёлкиным, — не отходя от кассы.
— Не слушай ты никого! Брешут, сволочи! — Пчёлкин выставил перед Ольгой две раскрытые ладони, сложил колени в «присядке», и, выпрямившись, протянул девушке руку. — Приглашаю! Сашка так не умеет! Он однажды, Ольк, чтоб ты знала, попробовал брейк на дискаче забабахать! И свалился, блин, на жопу, ржали всем классом.
— Пчёл, ты там, за бугры-то не плыви, что ли, — резковато заметил Саша, кидая в Пчёлу остатком хлопушки. — Соф, иди сюда, раз нас бросили! Софка Генераловна, мать…
— Белый человек, оторвал бы задницу от дивана, мне помог! Скоро Горбач… — до обращения Михал Сергеича, по подсчетам Софки, доложенными криками с кухни, не так много времени. — Пчёлкин! Толкайте Лизку! Хрен бы с этой бородой, и так сойдет.
— Саня, отвечаю, бля! Просто я вас развлекаться учу, пни вы ленивые, — не вслушиваясь в то, что выкрикивает с кухни драгоценная Софка, Пчёла предлагает присутствующим в гостиной опустошить бутыль «Советского». — Давайте, пока…
— Да шевелись ты! Олька, подставляй посудину.
— На зачин… — Пчёла без особого труда откупорил шампанское, сразу же заискрившее обильной пеной, — а потом и остальные на запашок прибегут!
— Витя! — как некстати появившаяся на месте Софа, порядком уставшая от того, что они как всегда делают все в последний момент, с обреченностью в яблочных зрачках взглянула на Пчёлу. — Вить, иди… Не так много времени! Помоги!
— Слушаюсь и повинуюсь, раз такая пьянка пошла, — вручив Белому бутылку, Витя поплелся вслед за Софой, на ходу подгоняя её идти быстрее, — и, чувиха, сама пошевеливай булками! Я слежу.
— Будешь так разговаривать… Увидишь, что мы снова поссоримся!
— Я с тобой, чума, спорить не собираюсь.
— Витя, обещать — не значит жениться!
— Не пугай меня!
— Ну-ну…
— Вот сорока!
Белов мог только рассмеяться, попутно выдавая восклицания про идиотизм и распоясавшихся женщин. Но он слишком доволен своим состоянием, чтобы погружаться в психоанализ. Пчёлкин и его Софа, смущения Оленьки, Фил, под руководством Томки таскающий с кухни хрустальные миски с салатами, лишь вселяли в его голову ощущение, что все-то у них, в общем-то, хорошо.
Вот и Космос с Лизкой наконец-то женятся, а там, глядишь, и они с Ольгой следующие. Дело, общими усилиями, будет процветать, и не упадут на их головы всякие разные облавы, как-то было ещё с год назад. Звучит, прям как тост! Все-таки хорошо, что Пчёла открыл «Советское».
— Чё расселись, голубочки, трудовой народ не жалеете? — Фил, у которого от яств за столом, скоро точно снесет крышу, закончил с помощью жене, и решил заменить Пчёлу на посту разливающего. — Саня, ну-ка, пока Пчёлкин ускакал!
— Давай, по-быстрому, — оживился Белов, снова вспоминая про свой забытый фужер, — до края, Валерка, не жалей!
— Мальчики! А подождать? — Тома, на которой, как и обычно, все держится и не падает,
