В этот момент дверь распахнулась и мажордом, которого мадам Делакруа привезла с собой из Сент-Мартин-вилля, и который в свое время на званом вечере объявлял гостям о прибытии принца и его свиты, вошел в комнату и поклонялся.
— Прошу прощения, мадам, но только что прибыл принц.
— О! — тихо воскликнула Элен, ей вовсе не надо было спрашивать, какой принц. — Я… думаю, его лучше впустить.
— В этом нет необходимости, — сказал Рольф, стремительно входя в залу. — Я подумал, что вы в любом случае примете меня, и надеюсь, вы простите мне как мою самонадеянность, так и бесцеремонное вторжение.
В этот момент, быстро обведя глазами комнату и убедившись, что Анджелина здесь, Рольф заметно побледнел. Затем его взгляд почтительно обратился к хозяйке дома и двум пожилым дамам, оценивающе окинув их с ног до головы. Рольф склонился над рукой Элен Делакруа, коснувшись упавшей со лба золотой прядью кончиков ее пальцев. На нем был безукоризненно белый мундир, а короткий теплый френч, расшитый золотыми шнурами, был наброшен на одно плечо.
Анджелина чувствовала, как громко стучит ее сердце, пульсируя где-то в горле, а кровь отливает от лица и тут же снова приливает жаркой душной волной. Она сложила руки на коленях, пытаясь унять их дрожь, зная, что все взгляды устремлены сейчас на нее.
Рольф выпрямился и повернулся к гостьям.
— Могу я просить вас представить меня этим знатным леди?
Элен поспешила выполнить его просьбу, ее голос звучал несколько прерывисто от нахлынувшего волнения, когда она рекомендовала пожилых дам, как бывших придворных французского королевского дома, камеристок, еле избежавших якобинского террора.
— Я понимаю, — сказал Рольф с улыбкой сочувствия на губах, припав в учтивом поклоне сначала к руке одной, а затем другой дамы. — Вопреки поговорке, внешность о многом говорит, она не всегда обманчива. Страх, конечно, можно победить, не так ли? Но есть такие иллюзии, как порядок, безопасность, доверие, потеряв которые человек уже не может снова обрести их в себе. И эта потеря постоянно дает о себе знать.
— Это именно то, что я всегда говорила! — сказала старшая из дам и от удовольствия ее дряблые белые щеки слегка порозовели. — Люди, вынужденные эмигрировать из своей страны, узнают друг друга в любом обществе. Есть что-то особое в выражении их глаз.
— Или в лицах, зеркалах нашей души, отражение которых меняет и пережитый нами ужас и пережитое наслаждение?
— Не знаю — не знаю, Ваше Высочество! — казалось, если бы у пожилой дамы был сейчас в руках веер, каким пользовались лет пятьдесят назад при французском дворе, она без сомнения начала бы кокетливо обмахиваться им. Анджелина наблюдала с растущим беспокойством, как Рольф уселся между сестрами, и скоро те уже смеялись и болтали, перебивая друг Друга, словно девочки, рассказывая ему о своем поспешном отъезде из Парижа в телеге под грудой капусты, и их пальцы, дотрагивались время от времени до рукава принца, словно дамы хотели удостовериться, что он здесь, рядом с ними. Все были очарованы им. А Рольф тем временем с ловкостью и изяществом завсегдатая гостиных вовлек в общую оживленную беседу Элен и Анджелину, перекидываясь с ними остроумными репликами. Вскоре обе леди, казалось, начали переглядываться, посылая друг другу одобрительные и удовлетворенные взгляды.
Во время одной из пауз в их беседе Рольф взглянул на Элен.
— Я надеялся застать сегодня утром вашего сына дома.
— Андре ушел совсем недавно к своему портному, ему необходимо кое-что заказать. Хотите я пошлю за ним слугу?
— Спасибо, не стоит. Я навещу его в другой раз, если — как я надеюсь — мадемуазель Фортин даст мне ту информацию, за которой я собственно пришел. Не могли бы мы поговорить с ней с глазу на глаз?
— Как… Ваше Высочество, я… не… — с трудом произнесла мадам Делакруа, заикаясь и запинаясь. Она не знала, что делать: с одной стороны она не могла отказать такой вежливой и безобидной просьбе, а с другой стороны она не могла пойти на грубое нарушение правил светских приличий, которые требовали от нее ни в коем случае не допускать свидания молодой девушки, находящейся под ее покровительством, с посторонним мужчиной.
— Вы должны признать, Ваше Высочество, — вмешалась старшая из сестер, — что мадам Делакруа не имеет права выполнить вашу просьбу. Боюсь, это было бы слишком неприлично.
— И все же я настоятельно прошу учесть тот факт, что мы близко знакомы с юной леди. Это может служить основанием для исключения из правил.
ѕ Ну, конечно, мы знаем обо всем, — пожилая леди пожала костлявыми плечиками, обтянутыми черным шелком, поверх которого лежал большой кружевной воротник. — Однако соблюдение внешних приличий превыше всего, вы меня понимаете?
— Может быть, в этом случае, — настаивал Рольф все еще спокойным тоном, но между его темно-золотистыми бровями уже залегла хмурая складка, — для меня, как для представителя королевского рода будет сделано исключение?
— Ах, Ваше Высочество, чего только не вытворяли принцы крови на моих глазах в садах Тюильри в то время, когда вас еще на свете не было, а ваша душа парила в небесах легкокрылым херувимом в сонме ангелов. Так что, когда вы говорите о каких бы то ни было королевских прерогативах, меня это не удивляет и не шокирует. Но, к сожалению, здесь не Франция — и не Рутения.
Анджелина прекрасно понимала, что вопрос об Андре был задан Рольфом просто так. И у нее не было никакого желания говорить с принцем, она с недоверием отнеслась к его наигранной изысканной вежливости и спокойному тону выказанной им просьбы. И еще меньше ей хотелось оставаться с ним наедине. Она тихонько кашлянула и проговорила напряженным голосом:
— Может быть, мы могли бы просто отойти в другой угол залы на несколько минут?
Рольфа это не устраивало, однако он вряд ли мог предпринять что-то еще в такой ситуации и поэтому покорно пошел вслед за Анджелиной к окну, занавешенному бархатом и кружевами, на которые снаружи падала тень мраморной нимфы, возвышавшейся на пьедестале над задним двориком дома Делакруа.
Когда Анджелина повернулась, ее встретил темно-синий взгляд принца.
— Похищение, предательство родных и ядовитые сплетни. Встреча со мной доставила тебе много горя и страданий.
Этого она не ожидала услышать.
— Это не имеет никакого значения. Неужели ты находишь…
— Нет, это имеет значение! — резко перебил он ее, подчеркивая каждое слово. — Это лишает тебя права сделать свободный выбор и обрекает на унизительную участь парии без всякой вины с твоей стороны. Скажи мне, ты решила простить мне все, навсегда уйдя от меня? Чтобы все забыть? Я предпочел бы, чтобы ты винила и ругала меня, но осталась со мной.
