Поручик замерз: венгерка, подбитая мехом, не рассчитана на такой холод, руки под перчатками сводило, ноги чуть ли не примерзли к бокам несчастной лошади…
Когда же, наконец, его превосходительство и сам не выдержал, подготовка была, к всеобщей радости, окончена. Замерзшие гусары могли вернуться в казармы.
Едва Сергей отогрелся, как получил с посыльным короткую записку:
«Дорогой друг!
Не далее как вчера вечером я выяснил: барон фон Унгер посещает злачные места и развлекается с актрисами. Мало того, повязка — фальшива, ибо оба его глаза пребывают в полном здравии.
Альберт Гварди».
Сергей буквально обомлел: для чего устроил барон представление — для того чтобы прикинуться человеком, повидавшим жизнь, или поинтересничать перед юной наивной Сонечкой?
Его охватило негодование, затем ревность. Чувства нахлынули, захлестнули воспоминания… Что он вообще хочет от кузины? Они знакомы с детства, он всегда был привязан к милой Сонечке! А теперь ему двадцать лет, а ей — шестнадцать! И только ли он питает к кузине родственные чувства или все же нечто большее? Отчего же его так беспокоят ее отношения с бароном?
Сергей пребывал в смятении. Но одно он знал точно — следует непременно выяснить, почему фон Унгер притворяется?
* * *
После того как Гварди направил посыльного в полк с запиской для Воронова, он сел пить кофе и просматривать газеты. Печать пестрила различными новостями. Невольо он открыл «Московский вестник» на страничке «Светская хроника» и прочел: «В воскресенье, 19 февраля сего года, баронесса фон Визен дает бал в честь помолвки своей дочери Амалии Карловны фон Визен и Владимира Викторовича Романовского, сына небезызвестного…»
«Ах да! — опомнился Альберт. — Я и забыл про бал в доме фон Визен! Ведь там будет Софья Николаевна!»
Невольно сердце поручика забилось сильнее, он ощутил волнение при воспоминании о Сонечке. Увы, но мужская дружба блекла перед ее серыми прекрасными глазами. Альберт нервно закурил сигару и попытался отвлечься. Но…
Он встал и начал метаться по гостиной. Совесть корила его: казалось, что он совершает предательство по отношению к другу…
— Зачем я написал записку Сергею? Вот болван! В любви — каждый за себя! В конце концов, право выбора за Софьей Николаевной. Прости меня, мой друг, но я непременно воспользуюсь возможностью и поухаживаю за твоей кузиной на балу у фон Визен. А по поводу барона… Надо подумать… Можно вызвать его на дуэль…
Сергей не мог оставить казармы и пойти к Альберту обсудить недостойное поведение фон Унгера.
И он решил написать ответ:
«Альберт!
Благодарю вас за хлопоты, надеюсь, вы хорошо провели время в доме Бироевых. Я в растерянности: отчего барон затеял сей маскарад? На ум приходит лишь один ответ: завоевать сердце моей кузины. Прошу вас доведите дело до конца: узнайте о фон Унгере как можно больше. Я подозреваю, что у него нет и в помине никакого Псковского имения, он попросту разорен и охотится за состоятельной невестой. А, насколько мне известно, приданое Софьи Николаевны достаточное, чтобы вести безбедную, достойную жизнь.
С
ергей». * * *
Альберт надел енотовую шубу, велел своему кучеру заложить карету на полозьях и направился в Кривоколенный переулок. Определенного плана действий он не наметил. Надеясь на русский «авось», он подошел к дворнику-татарину, что расчищал мостовую от снега, и спросил:
— Любезный! Не подскажешь ли мне, где квартира или дом барона фон Унгера?
— Фон Унгера? — переспросил татарин. — Так это вона: два дома вперед, а там — ворота кованые как увидите, так его, барона, дом и есть…
Альберт сел в карету и направился к указанному дому. Действительно, за коваными воротами, которые венчал замысловатый вензель рода Унгер, возвышался трехэтажный дом. С виду он казался небольшим, но весьма ухоженным.
«Неужто барон и дом заложил? Пожалуй, за него можно получить в банке под вексель приличную сумму…» — подумал Альберт. Во сколько банк может оценить родовое гнездо фон Унгеров? По его прикидкам, тысяч в десять рублей или две с половиной тысячи серебром.
Размышляя, он вышел из кареты и дернул шнурок звонка у ворот.
Вскоре из дома появился лакей в стеганой зимней куртке.
— Чего изволите-с, барин?
— Голубчик, а дома ли твой хозяин — барон фон Унгер? — поинтересовался Альберт.
— Помилуйте, сударь! Вот уж как две недели, мой благодетель со всем семейством изволили уехать в Германию к сродственникам, тоже вроде баронам.
Альберт опешил, но все же дал лакею гривенный.
«Так, так… Интересно получается: барон фон Унгер — в Германии, а кто же тогда в доме Бироевых?»
И тут поручика осенило — САМОЗВАНЕЦ!
* * *
Альберт, буквально ошарашенный результатом своего расследования, направился в дом Бироевых. Чего греха таить, он хотел увидеть очаровательную Софью Николаевну и, безусловно, встретить там самозванца-барона.
Поручик уже предвкушал, как посрамит мерзавца, обманом проникшего в приличный дом.
Соня, как обычно в короткие зимние дни, либо читала, либо вышивала, либо ухаживала за цветами в оранжерее. Бегонии различных сортов и оттенков бурно произрастали благодаря ее стараниям.
Когда Альберт приехал к Бироевым, Сонечка поливала цветы из маленькой леечки. Поручик последовал за горничной, которая проводила гостя в оранжерею.
Соня была дивно хороша в домашнем платье, с растрепанными локонами, ниспадавшими на лицо. Она постоянно пыталась откинуть их назад, но тщетно.
— Добрый день, Софья Николаевна! — Альберт поклонился.
— Ах, — растерялась девушка, — это вы… Простите, я в таком виде…
— Софья Николаевна, вы прелестны в любом наряде. Даже не беспокойтесь по этому поводу. Как ваши маменька и папенька? Все ли у них хорошо?
— Да, сударь, благодарю вас. Маменька, как всегда, выговаривает домашней челяди за нерадивость; папенька на службе и будет, вероятнее всего, поздно.
— Тогда не откажите в любезности прогуляться со мной: я в карете, уверяю вас, что она теплая и уютная. Не отказывайте мне. — Альберт умоляюще посмотрел на девушку.
Та растерялась.
— Я, право, не знаю… Ваше предложение так неожиданно…
— Если вы смущены, я сам попрошу разрешения вашей матушки.
Соня поправила непослушный локон.
— Хорошо. А куда мы поедем?
— Куда хотите, сударыня. Можно просто покататься по Москве, можно отправиться в ресторан, я знаю вполне приличный… Ну, решайтесь!
