Рори молча смотрел на нее. Теперь она не была так уверена, что заметила его гнев.
– Маккриммоны уже много лет играют для Маклаудов, – наконец произнес он. Выражение его лица было вполне доброжелательным. Он поглаживал богато разукрашенную подставку своего серебряного кубка. Кончики пальцев мягко касались выступавших деталей рельефа. В этих движениях было что-то завораживающее, и она не могла отвести глаз от его рук, представляя, как они будут дотрагиваться до нее. Будет ли он так же нежно касаться ее? В предвкушении этой ласки мурашки побежали по спине. Его голос вывел ее из задумчивости. – В Шотландии нет волынщиков лучше, – закончил он.
Изабель услышала нотку гордости в его словах. Острова представляли собой последний бастион гэльской культуры, которая процветала под покровительством своих властителей. Именно волынщики и барды из поколения в поколение передавали традиции и обычаи.
Он отвернулся, чтобы продолжить разговор с ее отцом. Не собираясь так быстро отказаться от его внимания, Изабель неожиданно спросила:
– Кто эта очаровательная девочка вон там?
Рори посмотрел в направлении, куда она показала, и широко улыбнулся. У нее замерло сердце. Если ей казалось, что он красив, когда мрачен, то… Перемена была головокружительна. Крохотные морщинки вокруг глаз стали заметнее. На щеках появились чудесные ямочки. Бесси обязательно сказала бы, что феи поцеловали его. Возможно, все эти рассказы о том, что в его жилах течет кровь феи, не так уж далеки от истины. В его привлекательности, несомненно, было что-то магическое.
Ее поразила нежность, с которой он смотрел на маленькую девочку. Он по-настоящему любил этого ребенка. Изабель в первый раз удалось разглядеть искреннее чувство, скрытое за суровым обликом.
Не догадываясь о впечатлении, которое он произвел на нее, Рори объяснил:
– Малышка Мэри Маклауд уже что-то вроде легенды здесь, в округе. У нее талант, и весьма редкостный для такой юной особы. Вам понравятся ее истории.
– Эта девочка – бард? – искренне удивилась Изабель.
– Ей еще нет пяти, но у нее большое будущее. Она сочиняет стихи. Клан восхищается ее талантом, а она частенько развлекает нас своими выступлениями.
– Заметно, что не только клан восхищается ею, – поддела Изабель и была награждена мальчишеской улыбкой, от которой неровно заколотилось сердце. – Любите детей?
Похоже, он удивился ее вопросу.
– Конечно, – заявил он как о само собой разумевшемся. Но Изабель знала, что так мог ответить не каждый. Отнюдь не всем мужчинам нравилось возиться с детьми. Лишь немногие могли признаться в этом. Ей ли этого не знать.
* * *
Она никогда не поднимала глаз, входя в комнату.
– Отец?
– Не сейчас, дитя. Я занят.
– А когда?
– Потом.
Конечно, это «потом» никогда не наступало. Воспоминание ушло, но одна мысль поразила ее. Прикусив губу, она постаралась не выдать вдруг возникшую тревогу.
– Значит, собираетесь заиметь детей?
В глазах появился холод, и очаровательная улыбка исчезла.
– Не сразу.
Испугавшись вызвать его гнев, она вернулась к прежнему разговору.
– Я думала, что летописцами Маклаудов являются ирландские О’Мьюригсены.
Рори приподнял бровь.
– Оказывается, вы кое-что знаете о нашей семье. Верно, О’Мьюригсены из поколения в поколение остаются бардами Маклаудов. Они так давно покинули Эрин, что уже наверняка сами себя считают истинными островитянами.
– Я не очень много знаю о вашей семье. Хотя в любом случае, если ты Макдоналд, то не можешь ничего не знать о Маклаудах. – Она заглянула ему в глаза и отважно добавила: – Нашим кланам есть что вспомнить.
Он поджал ноги под столом и отпил большой глоток, внимательно разглядывая ее поверх бокала.
– Мне известно, что вы не имеете никакого отношения к войне между нашими кланами. И я не испытываю к вам неприязни из-за того, что ваш дядя сотворил с Маргарет два года назад. Но не все могут быть такими терпимыми, Изабель.
Изабель согласно кивнула. Выносить ненависть обитателей замка против клана Макдоналдов было делом нелегким, но она знала, на что шла.
– Сейчас по крайней мере здесь царит дружеский дух. – Изабель указала на людей из разных кланов, собравшихся на праздник.
Маклауды, Маккриммоны и Макаскиллы занимали одну сторону зала, а ее Макдоналды – противоположную. Бывшие враги держались друг друга, за исключением трех ее братьев. Она с удивлением покачала головой, увидев, как они беззастенчиво флиртуют со служанками из клана Маклаудов. Эта троица никогда не упустит шанс поразвлечься даже среди волчьей стаи. Изабель вздохнула.
Он продолжал наблюдать за ней.
– Вы, должно быть, утомились.
– Совсем немного, – улыбнулась она, согласившись.
– Можете уйти к себе в любое время.
Изабель не знала, что делать с вдруг отчаянно заколотившимся сердцем. Ей предстояло провести с ним ночь.
– Перенести мои вещи в другую комнату на эту ночь, милорд? – тихо спросила она.
Спросила и тут же пожалела. От его добродушия не осталось и следа.
– Мне кажется, нам потребуется какое-то время, чтобы лучше узнать друг друга. Пока оставайтесь у себя, – холодно заключил он.
Изабель поразилась. Щеки залились краской от неловкости. Его нежелание закрепить обряд обручения было неожиданным и необычным. Она рассчитывала, что время, которое они проведут вместе в спальне, поможет добиться его любви. Ей даже удалось внутренне подготовить себя к тому, что сегодняшней ночью она разделит с ним ложе.
Нужно расслабиться. После их поцелуя она стала сплошным комком нервов. Если она так реагирует на простой поцелуй, то что будет твориться с ней, когда он уложит ее к себе в постель?
Изабель надеялась, что сначала он даст ей время свыкнуться с этой мыслью. А теперь, когда он так и поступил, не знала, что и подумать. Либо он излишне заботлив, либо она не нравится ему. Она предпочла бы первое, памятуя о плане, конечно. Однако ее разочарованию не было предела.
Внимание Изабель привлек звонкий смех, к которому примешивался низкий хрипловатый голос Рори. Глянув в ту сторону, Изабель увидела, как весело смеялась темноволосая красавица, та, что сидела рядом с отцом. Сам собой на ум пришел еще один вариант объяснения. Сердце сжалось в груди. Лишь бы он не искал удовольствий на стороне.
Рори заметил обиду в ее взгляде, когда он сообщил, что на ночь они останутся каждый в своей комнате. Но он и сам был совершенно не готов к жару, который вспыхнул в нем, стоило лишь ей предложить перейти в его спальню. Вытянув ноги под столом, он сделал еще глоток из бокала, пытаясь унять предательское предвкушение удовольствия. Можно было только представлять, что будет с ним твориться, когда они окажутся в постели, если простой поцелуй заставлял его так пылать. Такого еще ни разу не было. Он разбудил в нем какое-то первобытное желание, которое стало сильнее за время длительной трапезы. Чувственный изгиб ее губ дразнил. Ему снова захотелось ощутить их вкус. Ощутить их податливость. В них была такая сладость, что желание стало захлестывать его. Возбуждение накатывало, достаточно было всего-навсего лишь глянуть на нее, Вот ведь, черт подери! От неудобства он заерзал на месте.
