— Скайлар…
— Разумеется, решать только тебе. Но мне очень жаль… — Скайлар подошла и крепко обняла сестру. — Жаль тебя. И Слоана. — Она отстранилась и заглянула в глаза Сабрины. — Ты совершишь ошибку, отказавшись стать его женой. Второго такого мужчины не сыщешь на целом свете.
— Не спорю.
— Ты упрямишься потому, что он индеец?
— Нет, не потому. — Сабрина солгала лишь отчасти. — На Западе наверняка полно полукровок, — беспечно ответила она.
— Но таких, как Слоан, больше нет, — твердо возразила Скайлар. — Впрочем, поступай как знаешь. В любом случае мы на твоей стороне. Мы поможем тебе воспрянуть духом, когда респектабельные господа начнут шушукаться за твоей спиной и подвергнут остракизму мою несчастную маленькую племянницу или племянника.
— Скайлар!
— Спокойной ночи, Сабрина.
Среди ночи Сабрина неожиданно проснулась, почувствовав себя полной идиоткой.
Будь Слоан другим человеком, ее жизнь повернулась бы иначе. Вероятно, ей удалось бы разыскать какой-нибудь городишко в Калифорнии, поселиться там и, выдавая себя за вдову, вести вполне респектабельную жизнь. Благодаря смерти Дилмана у нее появились средства: Сабрина и Скайлар наконец-то получили свое наследство.
Но могла ли она расстаться с сестрой? Кроме того, их отчим был сенатором. История об убийстве отца сестер Конор и присвоении их собственности, а также о покушениях облетела множество газет в крупных городах по всей стране. Похоже, читателям нравились сенсационные сообщения о коррупции в правительстве. Несколько раз в газетах появлялись даже портреты Сабрины и Скайлар, выполненные талантливыми художниками. Сабрина не считала себя известной персоной, но быть полностью уверенной в том, что никто не узнает в ней падчерицу Дилмана, не могла. Но это не имеет значения. Куда бы она ни отправилась, Слоан все равно разыщет ее.
Беда заключалась в том, что Скайлар сказала правду. Им довелось родиться в суровом, беспощадном и бескомпромиссном мире. Судьба настигнет ее, где бы она ни скрылась. Ей суждено стать матерью-одиночкой, вечно носить клеймо, которое налагает такое положение.
Мало того, пострадает не только она, но и будущий ребенок.
Сабрина зарылась лицом в подушку, изнывая от страха, напряжения и нерешительности.
Наконец она приподняла голову и тяжело вздохнула.
Небо за окнами уже начинало светлеть.
В панике Сабрина вскочила с постели, понимая, что наступает утро.
Выбежав из комнаты, она спустилась на второй этаж, где находилась комната Слоана. Постучавшись, она прислушалась, но не дождалась ответа. Толкнув дверь, Сабрина порывисто вошла в комнату.
В помещении было пусто.
За спиной Сабрины кто-то прокашлялся, и она вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, она увидела, что на пороге стоит Майер, на редкость корректный и респектабельный дворецкий Касл-Рока.
— Мисс Конор, если я не ошибаюсь, мистер Трелони еще в конюшне. Если вы поспешите…
Поспешить? Она даже не успела одеться, выбежала из комнаты в белой кружевной ночной рубашке и босиком. Но если вернуться обратно и одеться…
— Благодарю, Майер, — с достоинством отозвалась Сабрина. — Я хотела только попрощаться.
— Разумеется, мисс Конор, — кивнул Майер. Сабрина улыбнулась, выбежала в коридор и сломя голову бросилась вниз по лестнице. Конюшню от дома отделяли зеленый бархат лужайки и каменная стена, окружавшая основное здание, и Сабрина пожалела, что не сообразила хотя бы надеть халат и комнатные туфли, прежде чем метнуться вдогонку за человеком, которому недавно отказала. Вероятно, он уже ускакал, избавив ее от тягостного разговора… Но Сабрина ошиблась.
Слоан стоял у конюшни, повернувшись к ней спиной. Он затягивал подпругу седла одного из жеребцов Дагласа. По-видимому, Слоан заметил Сабрину сразу, едва та шагнула за порог. Сабрина пересекла лужайку и остановилась на расстоянии десяти футов от него, неожиданно лишившись дара речи. Неужели она все-таки отважилась? Господи, хоть бы Слоан облегчил ей задачу!
Но Слоан не собирался помогать ей. Ни в чем.
— Ну так что же, мисс Конор? — наконец осведомился он, не оборачиваясь.
Сабрина стиснула зубы. Трава колола босые ноги. Слоан ни разу не оглянулся.
— Я… — начала она, но осеклась. Нужных слов не находилось. Наконец Сабрина поняла, что ей мешает гордость. Пока это чувство следовало просто подавить.
— В чем дело? — спросил он и, наконец, обернулся.
В утренней полутьме Слоан походил на белого человека.
Его щегольской наряд состоял из белоснежной рубашки, темно-бордового сюртука, черных бриджей и сапог для верховой езды. Фетровую шляпу он надвинул на лоб. Поля отбрасывали тень, и Сабрине никак не удавалось разгадать выражение его лица.
— Я подумала.
— О чем?
— Черт возьми, Слоан…
— О чем же?
Сабрина стиснула кулаки за спиной, стараясь держаться прямо и гордо.
— О твоем предложении.
— Каком?
— Слоан, не будь таким…
— Ты хотела сказать — дикарем?
— Нет. Не будь грубым и жестоким, — выпалила она. Он приподнял бровь, прислонился к боку коня и скрестил руки на груди.
— Прошу меня простить… начнем сначала. Итак, ты поразмыслила над моим предложением. И что же ты надумала?
— Пожалуй… я могла бы его принять… конечно, только ради ребенка.
— Только ради ребенка? Что это означает?
— Слоан, неужели я должна объяснять…
— Само собой, должна. Так что ты имела в виду?
— Мы не сможем жить вместе, как муж и жена.
— Почему?
— Потому что… — Она запнулась. Слоан и вправду не собирался помогать ей. Он просто не сводил с нее глаз, требуя ответа. Наконец Сабрина нашлась: — Мы все равно не сможем ужиться. Мы оба вспыльчивы, мы будем постоянно ссориться. Кроме того, я терпеть не могу Запад, и я… боюсь людей, которые так много значат для тебя. — Слоан прищурился, но промолчал. Сабрина глубоко вздохнула. — Из меня вышла бы плохая жена для тебя…
— Но рисковать-то придется мне, не так ли? — резко перебил он. — И я намерен попытать счастья.
— Только ради ребенка. Он пожал плечами:
— Так что ты предлагаешь?
— Мы могли бы пожениться, но жить отдельно. Так поступают многие. — Она помедлила, услышав издевательский смешок Слоана. — Слоан, тебе прекрасно известно: если женатые люди не могут ужиться вдвоем, они расстаются!
Он покачал головой:
— Со мной этот номер не пройдет.
— Я всего лишь не желаю нарушать привычный для тебя образ жизни! — сердито выпалила Сабрина. — Насколько я понимаю, в прерии у тебя осталась любовница-индианка и немало… подруг в поселениях на границе. Ты мог бы вести прежнюю жизнь…
