Ознакомительная версия.
– Тихо, Франсуа, – проговорил Луи, оглядываясь на карету и понизив голос. – Ни звука, понял? Ты меня не знаешь и в глаза не видел. Ясно?
– Ни черта не ясно, – упрямо объявил Франсуа. – Что за гражданка в карете? Откуда она взялась? Почему ты у нее вместо кучера?
– Это долгая история, – отмахнулся Луи, – потом расскажу, а сейчас у меня нет времени. Передай генералу, что герцог Брауншвейгский сидит в Вердене и вряд ли сразу же оттуда выйдет. У него не хватает боеприпасов, он ждет обозы. Так что у нас есть несколько дней, чтобы что-нибудь придумать. Ты меня слушаешь?
– Слушаю, – проворчал Франсуа, – и должен тебе сказать, что ты привез отличные новости. Дюмурье приказал армиям Келлермана и Бёрнонвиля идти на соединение с ним, он хочет дать сражение и задержать герцога, и нам нужно время, пока генералы подойдут сюда. Но ты же знаешь старика, он захочет знать, насколько твои сведения точны. Откуда они у тебя вообще?
– Прежде всего, – объяснил Луи, – меня этим утром хотели расстрелять.
Франсуа вытаращил глаза.
– Ну! Пруссаки?
– Да. Глупо получилось – я стал расспрашивать крестьян, а они меня сдали патрулю. В общем, их полковник велел меня расстрелять. Но лейтенант сказал, что делать этого нельзя, потому что пуль у них мало и герцог велел их беречь. Поэтому меня хотели повесить, и если бы не вмешательство этой дамы… Так что с боеприпасами у них точно туго.
– Понял, – кивнул Франсуа. – Если так, то получается, что время у нас есть, а время сейчас – это все. Я только одного не понял, кто эта гражданка. – И он кивнул на карету.
– Ты же понимаешь, – заметил Луи. – Долг платежом красен. Она едет в Шалон, я провожу ее туда и вернусь.
– В Шалон? А она не может быть шпионкой?
– Потому я и должен ее проводить, – загадочно отозвался Луи. – На всякий случай.
И они с Франсуа обменялись выразительными взглядами.
– Кто она вообще такая? – спросил Франсуа.
– Знакомая того полковника. – Отвечая, Луи неожиданно вспомнил, что даже не знает фамилию Амелии. Он знал только, что ее зовут Амелия, что у нее зеленые глаза и что только благодаря ей он мог смотреть сейчас на облака, на деревья и на потрепанные мундиры солдатов.
– А она хорошенькая?
Луи немного замялся. В душе, по правде говоря, он проклинал неуместное любопытство сослуживца, но тут, к счастью, Еве пришла в голову мысль выглянуть в окно, чтобы посмотреть, почему они стоят. Завидев ее, Франсуа изменился в лице и даже отступил на шаг.
– Боже! – простонал он.
– Я не хотел говорить, – объяснил Луи, пряча улыбку. – Ей-богу, только довезу ее до Шалона и вернусь. Если она поедет дальше и если я с ее помощью смогу узнать что-то ценное, то могу исчезнуть на несколько дней. Ты предупреди генерала, что я не просто так отлучился, а…
– Понял, – пробормотал Франсуа. – Ты только береги себя, ладно? А то эдак и пропасть недолго.
В ответ на весьма двусмысленный совет Луи разразился хохотом – таким жизнерадостным, что с ближайшей сосны взлетели несколько мелких птиц. Его товарищ отошел на несколько шагов и приосанился.
– Пароль? – официальным тоном спросил он.
– Победа навсегда! – звонко ответил Луи.
– Свобода, равенство, братство! – крикнул Франсуа.
– Или смерть![8] – закончил Луи.
– Проезжайте, гражданин, – важно разрешил Франсуа и сделал знак солдатам отойти в сторону. Гремя и покачиваясь из стороны в сторону, карета проехала пост и двинулась дальше.
В карете Ева повернулась к госпоже.
– Они даже не стали спрашивать у нас бумаги! – с удивлением заметила она.
– Что ж, это упрощает дело, – загадочно ответила Амелия, и ее глаза блеснули.
Пока они не проехали расположение французских войск, их карету останавливали еще четыре или пять раз, но благодаря Луи нигде не стали задерживать. Амелия закончила письмо сестре и запечатала его, когда карета наконец миновала Аргоннский лес и покатила дальше, к Шалону. Дорога здесь была широкая и удобная, но ее запрудили обозы, повозки беженцев и кареты, которые двигались к Парижу. Луи нетерпеливо чертыхнулся. Поток полз еле-еле, и ему пришлось придержать лошадей.
– Что творится, что творится! – пробормотала Ева, не веря своим глазам. – Сударыня, вы только поглядите!
Амелия посмотрела в окно и нахмурилась.
– Так мы и за два дня не доберемся до Шалона, – сказала она. – Луи! Здесь есть другая дорога?
– Есть, но она ведет не туда, куда нам надо, – ответил кучер. – Только время потеряем.
– Все равно, сворачивайте, – распорядилась Амелия. – Мне надо отправить письмо и купить кое-что.
– Как вам будет угодно, гражданка, – буркнул Луи. Ее переменчивость нравилась ему все меньше и меньше.
Ева подпрыгнула на сиденье.
– Сударыня! Вы слышали, как он вас назвал?
– В слове «гражданин» нет ничего обидного, Ева, – заметила Амелия спокойно.
– Но… но… – Ева искала слова, которые могли выразить ее возмущение, – и не находила.
– Тоже мне, прынцесса, – меж тем ворчал Луи, обращаясь, очевидно, к молодой пристяжной, которая настороженно водила ушами и косила глазом. – И что мы забыли в этом городишке?
Однако он свернул на боковую дорогу, по которой и в самом деле оказалось ехать гораздо легче. Через четверть часа карета прибыла в крошечный, опрятный городок, где на главной площади высился фонтан с львиными пастями и росло тощее крошечное деревце. Когда карета подъехала ближе, Амелия заметила, что деревце увешано обрывками каких-то пестрых ленточек.
«Ни за что не буду отворять ей дверцу, – смутно подумал Луи. – Слуга я ей, что ли? И вообще она какая-то… непонятная. Когда я того парня зарубил у нее на глазах, у нее даже лицо не дрогнуло. Зато платье ее расстроило. Прынцесса!»
Тут он вспомнил тонкую ручку в своей руке, внимательные зеленые глаза – и сам не заметил, как оказался у дверцы кареты.
– Приехали, – буркнул он, помогая Амелии выйти.
– Что это за дерево? – спросила Ева, не утерпев.
Луи поглядел на деревце, увешанное ленточками.
– Это дерево свободы, которое граждане свободной Франции сажают в ее честь.
Ева озадаченно моргнула. Она и не подозревала, что в честь свободы можно сажать какие-то деревья и украшать их лентами. Очевидно, не подозревала об этом и темная кудлатая дворняжка, которая в этот момент как раз пробегала по площади. Одно ухо у нее торчало вверх, а другое смешно висело. Дворняжка бодро подскочила к дереву и задрала лапу.
– А ну пошла отсюда! – взревел какой-то сознательный гражданин, бросаясь на нее. Дворняжка протестующее гавкнула, но все же успела сделать свои собачьи дела и убежала.
– Роялистское отродье! – прокричал гражданин ей вслед, потрясая кулаком. Он покачнулся и едва не упал. У него была широкая красная физиономия, а в мутных глазах плавали страх и ярость. Было видно, что этот человек давно и отчаянно пьян.
Ознакомительная версия.