Глядя мужчинам вслед, Элизабет перехватила взгляд, которым ее сын провожал Риса, и вдруг поняла, какой ужасный грех совершила.
Рис и Трэвис шли по полю. Первого октября он планировал произвести вспашку, немного взрыхлить почву и продолжить подготовку для сева. Весной он снова вспашет землю, затем удобрит, чтобы в апреле начать сев.
Он собирался сеять ячмень. Его брат Ройял разбогател на производстве суонсдаунского эля, который быстро приобретал известность. Пивоварня стояла неподалеку от замка Брэнсфорд. Ройял уже строил планы по возведению второй пивоварни ближе к Лондону.
Для увеличения объемов производства брату нужен был ячмень. Так что выращенный Рисом урожай найдет сбыт.
Но мысль эта не способствовала улучшению его настроения. Ему никогда не хотелось заниматься фермерством. И находился он здесь только потому, что обещал умирающему отцу вернуться сюда и обрабатывать унаследованную землю.
При всей своей нелюбви к сельскому хозяйству Рис намеревался исполнить это обещание.
Пока он не видел ничего дурного в том, что вошел в круг мелкопоместного дворянства. Более того, ему даже стали нравиться тишина и покой Уилтшира. Уже не приходилось просыпаться под грохот пушечной канонады. Не надо было скакать до изнеможения много часов подряд, чтобы свалиться ночью без чувств на походную койку. Лучше смотреть, как краснеют и золотятся листья, слушать, как шумит в деревьях ветер, чем видеть, как умирают вверенные тебе солдаты в лужах собственной крови. Все же Рис скучал по дальним странам, по своим друзьям и был рад приезду Трэвиса. Это помогло ему отвлечься от Элизабет и ее сына.
— Твоя Элизабет… поразительно красива, — заметил Трэв, возвращая его мысли к нежеланной теме.
Рис напрягся.
— Едва ли можно сказать о ней «твоя Элизабет», — обернулся он к другу. — Мы с трудом сохраняем видимость вежливости. Я уже говорил тебе: она здесь только потому, что просила о защите.
— Но все же она красива.
— Красивее, чем была девушкой, — согласился Рис. Повернув назад, мужчины направились к дому. Рис взял за правило каждый день гулять, чтобы тренировать мышцы раненой ноги. Он мечтал когда-нибудь снова сесть в седло, но, надо признаться, пока был к этому не готов.
— И что ты намерен делать? С женщиной, я имею в виду.
Они поднялись на вершину холма, откуда открывался вид на побеленный особняк с увитой плющом шиферной крышей.
— Если бы я знал… — вздохнул Рис. — Она пока еще не поправилась окончательно. Как поправится, по-видимому, уедет в Лондон. Единственная наследница своего отца, она после его смерти унаследовала его состояние, включая родовой особняк, Холидей-Хаус. Насколько я помню, это хорошее место.
— Но будет ли она там в безопасности? — справился Трэвис.
Обсуждать этот вопрос Рису не хотелось. Все же он ощутил в груди невольное волнение.
— Я отправил письмо детективу по фамилии Морган. Ройял в прошлом пользовался его услугами. Я попросил его собрать информацию об Эдмунде Холлоуэе и его брате Мейсоне. Когда Элизабет вернется в Лондон, он организует для нее по моей просьбе что-то вроде охраны.
— Все же, насколько я вижу по твоему лицу, ты обеспокоен.
Как Рис ни старался сохранять выражение безразличия, они с Трэвом слишком давно дружили, чтобы играть в игры.
— Джеред — всего лишь ребенок. Элизабет боится за него. После стычки с Холлоуэем я ее понимаю.
— Может, им здесь будет лучше?
У Риса внутри все сжалось. Меньше всего на свете ему хотелось находиться с Элизабет под одной крышей.
— Какое-то время — да. Со дня на день должна приехать моя тетя. Ее приезд предотвратит хотя бы распространение скандальных слухов.
— Я знаком с твоей теткой, — улыбнулся Трэвис. — Леди Тависток — это что-то.
— С ней, безусловно, приходится считаться. — Уголки губ Риса изогнулись. — Я не завидую Элизабет. Тетя Агги считает ее чуть ли не проституткой.
Трэвис усмехнулся:
— Я рад, что уеду до того, как она нагрянет.
— Трус! — бросил Рис, взглянув на него.
Трэвис рассмеялся.
Некоторое время они шли молча. Рис размышлял над словами своего лучшего друга. Элизабет и ее сыну грозила реальная опасность. В этом он не сомневался. Он не мог не думать о мальчике. Видя, с каким благоговением он смотрел в конюшне на кобылу, Рис представил, что таким мог бы быть его собственный сын.
Эта мысль уже посещала его. У них с Элизабет была одна-единственная ночь, когда, не ведая, не гадая, они зашли слишком далеко в любовных ласках. Оглядываясь на прошлое, он испытывал сожаление, что Элизабет пришлось терпеть его неумелые потуги. Она заслуживала лучшего начала, а не такой неловкой пробы новичка.
Теперь он был уже не тот зеленый юнец. За время военной службы у него были десятки женщин. У искусных куртизанок он научился, как доставлять женщинам удовольствие и самому получать еще большее наслаждение.
Но в ту единственную ночь с Элизабет он даже не излил в нее свое семя. Это он знал точно. Он хотел уберечь ее, и брат рассказал ему, как это сделать.
Джеред не мог быть его сыном, это Рис знал наверняка. Волосы мальчика, как и глаза, были не черные, а цвета темного шоколада. И черты его лица были мягче, а не такие резко очерченные, как его собственные. И манерой поведения он тоже отличался от него — был слишком замкнутым. Рис в детскую пору тоже был застенчивым, но в целом ни он, ни братья на Джереда не походили.
Мальчик явно был сыном Эдмунда Холлоуэя, и Рис не мог не задаваться вопросом, как скоро после его отъезда в Лондон граф овладел женщиной, которую Рис сделал своей.
На другое утро Трэвис уехал, всего за час до того, как к дому подкатила карета тети Агги.
Погода стояла ветреная и холодная, и хрупкая тетя Агги прильнула к Рису, пока он вел ее по вымощенной кирпичом дорожке к парадному крыльцу. Ветер с остервенением трепал ее юбки.
Когда они вошли в дом и Хопкинс закрыл дверь, она с облегчением вздохнула. Сбросив с блестевших серебром волос капюшон плаща, графиня по привычке жизнерадостно улыбнулась:
— Выглядишь ты хорошо, племянник, разве что держишься немного скованно.
Это потому, что он под одной крышей с Элизабет.
— Рад видеть тебя, тетя Агата.
Она покосилась на него. Обычно он называл ее тетя Агги, что ее немного раздражало.
— Неужели положение столь отчаянное? Хорошо, что я приехала.
Усадив тетку на диван в гостиной, Рис улыбнулся, радуясь ее приезду, хотя предпочел бы, чтобы она была менее проницательной.
— Спасибо, что приехала, тетя. Как я уже сообщал в письме, у леди Олдридж есть сын. Важно сберечь ее репутацию.
