– Давайте присядем. – Лаис указала на лавочку под сенью давно отцветших жасминовых кустов. Фламбар подождал, пока усядется графиня, и затем опустился на скамью. – Вы живете в Джиллейн-Холле уже месяц, но я почти ничего не знаю о вас.
– Вы за этим позвали меня, миледи? – Энджел знал, что вопросов не избежать, и был готов отвечать, но все же явно надеялся, что этот момент настанет не так скоро.
– Мне показалось это странным. Расскажите, если вам не трудно говорить.
– Уже не настолько. – Он откинулся на спинку скамьи и скрестил руки на груди. – Мой отец был одним из доверенных лиц герцога Аттенборо, а мать – экономкой в его лондонском доме. Она умерла, когда я был еще очень мал. Отец жив и служит… своей стране. Герцог оказался столь любезен, что позволил мне получить образование вместе с его детьми. Я был их другом и соратником в играх. Затем времена изменились, и пришлось искать другую службу. Какое-то время я провел на войне, однако вынужден был возвратиться. – На Лаис Фламбар не смотрел, обращался к пучку пожухлой травы у себя под ногами. – Лорд Эйвери, благоволящий ко мне, рекомендовал меня вам.
– Это на войне вы получили рану?..
– Нет, – поколебавшись, ответил Энджел. – В Англии. Меня пытались ограбить и убить. Бандиты. И преуспели бы, если бы не пришли солдаты.
– Но ведь вы так хорошо сражаетесь…
– Я не всесилен. – Голос Фламбара прозвучал равнодушно, словно он говорил о каком-то пустяке, а не о том, как чудом избежал ужасной смерти.
Воцарилось молчание: Лаис обдумывала услышанное. Звучало достаточно правдоподобно, да и заверениям лорда Эйвери все же следовало доверять. Но что-то смущало графиню в рассказе Энджела. Что-то неуловимое, она никак не могла ухватить это.
– Миледи, – нарушил молчание Фламбар, – могу я спросить?
– Да, разумеется, – очнулась Лаис.
– Я не слушаю сплетен и ни с кем не вожу дружбу в вашем доме. Мне не хотелось бы огорчить мастера Джеральда, мисс Тамину или вас, сказав что-либо неподобающее. Вы вдова. – Он вопросительно посмотрел из-под пушистой пряди волос, упавших на лицо.
– Да. – Лаис поняла, что Энджел хочет пояснений. Ну конечно. – Мой муж, граф Джиллейн, как и вы, побывал на войне. Он вернулся оттуда после тяжелого ранения, полководец отослал его в Англию. Раны так и не зажили. Роберт провел год в поместье, прежде чем умереть. Мы все очень любили его.
Обычно ей было трудно говорить о муже, и дети уже почти позабыли того, кто скончался больше трех лет назад. Детская память коротка – даже Джерри начинал забывать отца, что уж говорить о младшей, Тамине. Роберт смотрел с нескольких больших портретов, написанных еще при его жизни, и улыбался оттуда и с небес. Лаис ходила на кладбище. Вот и вся семейная жизнь с мужчиной, которого она по-прежнему любила.
– Мои соболезнования, миледи, – тихо произнес Энджел.
– Благодарю, – стесненно ответила Лаис. Настал ее черед разглядывать траву, упрямо растущую сквозь плиты. – Все в прошлом.
– Сомневаюсь, – Фламбар покачал головой, и Лаис, уловив это движение, пристально взглянула на него. – Иногда мертвые навсегда остаются рядом с нами.
Графиня несколько мгновений смотрела на застывшее лицо Энджела, затем поспешно сменила тему:
– Моя дочь уверяет, что вы рассказываете ей и Джеральду волшебные истории.
– У меня… у детей герцога Аттенборо жила чудесная нянька. – Кажется, он тоже обрадовался, что разговор перешел в другую плоскость. – Она знала множество старинных легенд, народных поверий и прочей романтической ерунды, что кажется волшебной в детстве. Такие знания не должны пропадать.
– Вы очень легко сходитесь с детьми, – отметила Лаис.
– Кто бы мог подумать, верно? – пробормотал Фламбар.
– Раньше не обучали детей? – удивилась Лаис.
– В основном юнцов лет шестнадцати. Молодых, горячих, рвущихся в битву. Их родители слезно молили меня научить их фехтовать, чтобы они не дырявили друг друга на дуэлях. А временами все равно не помогало. – Речь Энджела внезапно стала свободной, будто внутри его распахнулась невидимая дверца, из которой выглянул совершенно незнакомый Лаис человек – более открытый, смешливый и дружелюбный. – Дуэль для молодого дворянина – не только дело чести, способ отстоять собственное драгоценное мнение и разрешить противоречия, но еще и приключение. Часто заканчивающееся смертью. Однако что значит смерть в шестнадцать лет… – Голос его сорвался, слова превратились в кашель. Лаис, сочувственно поморщившись, подалась вперед. Откашлявшись, Фламбар сипло произнес: – Простите, миледи.
– Вам еще не следует так много говорить. – Лаис уже жалела, что вызвала Энджела на столь длинную беседу.
Он махнул рукой и прошептал:
– Это лишь на пользу.
Лаис спохватилась, что совершенно забыла о времени. Скоро должны появиться Кассандра, Фейт и лорд Эшли, неловко заставлять гостей ждать. Графиня встала, Энджел тоже немедленно поднялся.
– Идемте, мистер Фламбар. Пожалуйста, выпейте свой отвар, да поскорее. Ваше горло нужно лечить.
Он еле заметно поклонился и пошел следом за Лаис по дорожке, все так же отставая на полшага.
В середине сентября Англии достигла весть, что союзная армия под предводительством герцога Мальборо и Евгения Савойского одержала победу над французами в кровопролитной битве при Мальплаке.
Война шла уже восемь лет, и все успели к ней привыкнуть. Объединенные войска Великобритании, Голландии, Священной Римской империи и Португалии вели изматывающие бои с Францией и ее союзниками за Испанскую империю. Восточная часть континента была охвачена огнем битв, а до Британских островов доносились лишь отголоски – да еще мужья, сыновья и братья уезжали в Европу, чтобы либо сгинуть без следа, либо возвратиться, будучи искалеченными военной мясорубкой. Те, кто оставался мирно жить в Англии, делали вид, будто ничего особенного не происходит, и жадно ловили все обрывки новостей, впитывали рассказы о переходах и сражениях, о маневрах и гениальной стратегии великих полководцев. Могущественный герцог Мальборо, командующий всеми английскими войсками, чья звезда в последнее время клонилась к горизонту, постепенно терял популярность в Лондоне. Однако он выиграл битву при Мальплаке, а это о чем-то да говорило.
Новость обсуждали все и везде – не в последнюю очередь потому, что сражение оказалось самым кровавым за последние годы. Одиннадцатого сентября в битве сошлись более двухсот тысяч человек, и сорок пять тысяч не поднялись после того, как французы затрубили отступление. Некоторые говорили, что для союзников большая удача, что маршал Виллар, командующий французской армией, получил ранение в битве. Если бы он остался невредим, подданные Короля-Солнце вряд ли сдали бы свои позиции. Другие возражали, что Евгений Савойский и герцог Мальборо – полководцы в высшей степени примечательные, а Виллар оказался излишне самонадеян. Времена Великого Конде прошли, и французы теряют хватку.
